Пресса
Зрители хотят этого «вина»...
Сегодня Белгородский государственный академический театр имени М. С. Щепкина открывает свой 78-й сезон премьерой. Спектакль по пьесе Григория Горина «Забыть Герострата» поставил заслуженный деятель искусств России, режиссер Московского театра имени В. Маяковского Юрий Иоффе. Мы попросили постановщика рассказать о работе над спектаклем.
– Юрий Владимирович, как-то так сложилось, что столичные режиссеры чаще всего переносят в провинциальные театры свои уже «обкатанные» на московской публике спектакли. А «Герострата» вы рискнули впервые поставить с белгородскими актерами. Почему?
– Первый спектакль с щепкинцами я поставил лет десять назад, это был «Неугомонный дух» Н. Коуарда. У этого спектакля в Москве была какая-то удивительная история: в театре на Малой Бронной он шел 26 лет, и шел бы дальше, если бы актриса на главную роль могла двигаться. Но она была уже очень пожилым человеком – ученица Анатолия Эфроса, знаменитая Людмила Перепелкина. Это моя любимая работа в театре, и когда мне предложили поставить ее в Белгороде, я согласился с некоторым страхом. Много лет я работал с Андреем Александровичем Гончаровым в Театре имени Маяковского, не изменяя ему. Главный режиссер меня не отпускал никуда! Но с этого спектакля началась моя любовь к белгородскому театру.
– А что вы тогда знали о нем?
– Ничего! Хотя, конечно, знал, что московские режиссеры здесь работали и даже был наслышан о двух людях – как о знаменитом человеке, директоре театра Слободчуке, который руководил здесь. И я с недоверием, как режиссер, к этому относился: директор и худрук в одном лице?.. Слышал о завлите, которая грамотно ведет здесь репертуарную политику. Об этом рассказывали мне в ГИТИСе, где я преподаю. Вот и все. Но я познакомился с театром, с труппой и, как говорят, «прошел» здесь. Мы не ссорились, очень хорошо работали. И получился совершенно другой спектакль, чем в Москве, потому что я исходил из индивидуальности актеров, требующей совершенно другого «рисунка» ролей.
Вторая наша совместная работа была «На бойком месте» по Островскому. На этот раз, когда меня позвали в Белгород, я обрадовался. Дело в том, что этот спектакль два года не шел на московской сцене как спорный, экспериментальный. Даже в день наконец состоявшейся премьеры перед телекамерами вышел наш худрук Арцыбашев и сказал, что к этому спектаклю он «не имеет никакого отношения, он – не на основной линии театра». Когда учитель моего учителя – великий Всеволод Мейерхольд – ставил «Ревизора», то представил в нем «всего Гоголя», там были персонажи из других произведений писателя. Я также насытил пьесу Островского его героями, их фантазиями... И нас закрыли! «Непривычный Островский»! Но я рад, что критики потом очень хорошо приняли спектакль. Кстати, и белгородская постановка на фестивале в Одессе получила высокую оценку. Я чувствую, что белгородские актеры с любовью относятся ко мне, а это очень важно. Когда ты знаешь, что тебя в театре ждут... Был случай, я не поехал в Нью-Йорк, где надо было завершать спектакль, а поехал в Белгород! Здесь было интересное предложение. Я нашел пьесу «Утешитель вдов» – она очень театральная, вкусная. И вот мы сделали по ней в Белгороде спектакль...
– Пьеса Григория Горина довольно старенькая, ей уже сорок лет. Впервые ее поставили в Театре имени Комиссаржевской в 1972 году. В чем вы видите ее актуальность сегодня?
– Есть пьесы, опережающие время. Основная тема пьесы, образно говоря, должна быть прежде «разлита по бокалам» зрителей. Они уже попробовали вкус этого «вина», и хотят его еще! Это то, что волнует зрителей в жизни. Главный режиссер Ленкома Марк Захаров отмечал способность Гриши к пророчеству. В разгар стагнации, застоя общественной жизни он пишет о юной демократии, о свободе, о желании власти. Откуда он знал, что страну, испытавшую все «радости» этой демократии, начнет разрывать изнутри? И на сцену выйдет этот ужасный герой.
Если нет Бога – то дозволено все! Мы видим, что в идеологии, культуре, массмедиа начала двадцать первого века доминирует зло, идеи разрушения. Ведь потоком отовсюду проповедуется: как стать «звездой». Иди по глоткам, по головам в своем движении к славе!.. Герою Горина так хотелось славы, что храм надо было сжечь. Я помню, мы только договорились, что будем делать этот спектакль, и вдруг появляется этот нелюдь, который расстреливает на улице шестерых! И это в Белгороде, в одном из самых красивых и замечательных городов России. У этого спектакля, мне кажется, какая-то важная предупредительная функция. Нет, я не считаю, что вот пришел человек в театр – и сразу поменялся. Но в театре нет других приоритетов, как говорил мой наставник А. А. Гончаров, кроме как человеку – человеком – о человеке. Есть вещи, о которых надо кричать!
– Вы сразу определились с выбором исполнителей на главные роли?
– Главная причина, почему я езжу в Белгород – здесь очень хорошая труппа, и есть два ведущих актера среднего поколения – Виталий Бгавин и Игорь Ткачев. Они стали в спектакле соответственно правителем Эфеса и Геростратом. Судья Клеон... Мне хотелось, чтобы это тоже был характер. Я боялся отдать роль схематизму: ходит по сцене правдолюб, а в зале думают: «И откуда такой взялся?». Поэтому я дал эту роль Андрею Зотову. Заняты в спектакле также Дмитрий Гарнов, Оксана Бгавина, Эвелина Ткачева, Ирина Драпкина. Художником спектакля стала Анастасия Глебова, которая оформляла в Белгороде много спектаклей – «А дальше – тишина», «Утешитель вдов», «На бойком месте». Она тоже любит ваш театр.
– И в завершение разговора. О режиссерском «завете» народного артиста СССР Андрея Александровича Гончарова вы уже сказали. Но у вас был еще один знаменитый учитель – режиссер Борис Иванович Равенских, также «народный».
– Борис Иванович не любил «черной» упаднической драматургии. Говорил: «Я с ними (этими авторами) соглашусь только в одном случае – если наутро после спектакля не взойдет солнце! Свечку я все равно зажгу в конце!».
– Я знаю, что вы сын режиссера – наверное, и он был первым вашим наставником в театре?
– Даже больше! Мой папа ставил спектакль о воссоединении Украины с Россией, назывался он «Богдан Хмельницкий». Там была сцена единения двух народов: когда они братались, украинцы взяли грудного ребенка и передали его в руки русского героя. Папа с мамой договорились и… передали меня! Семимесячного тогда, кажется. Так вот началась моя жизнь в театре.
Наталья КУТКОВАЯ,
газета "Белгородская правда", 21 сентября 2013 г.
20.09.2013, 1416 просмотров.
