Пресса
Жить. Работать. Верить (К 55-летию народного артиста РФ Виталия Старикова)
17-03-2009|Смена (газета, Белгород)
19 марта в Белгородском государственном академическом драматическом театре имени М.С. Щепкина состоится бенефис народного артиста России Виталия Старикова. В честь 55-летия бенефицианта будет показана премьера нынешнего сезона - спектакль "Заворожённое семейство" по пьесе Л.Толстого.
Премьер щепкинской сцены... Лицо и голос телерадиопрограмм ГТРК "Белгород"... Автор и ведущий телевизионных циклов о культуре и духовной жизни Белгородчины... Профессор Белгородского государственного института культуры и искусств... Постоянный участник программ и акций Фонда Андрея Первозванного и Центра "Национальная слава России"... Возможно, кто-то, взглянув на этот перечень, подумает о Виталии Старикове: вот ведь баловень судьбы, ах, какой любимчик фортуны! Никого не оспаривая и ничего не опровергая, Виталий Алексеевич однажды на подобное замечание ответил: "Мне нравится, что я произвожу такое впечатление! Хотя на самом деле всё складывалось непросто..."
В труппе белгородского драматического он появился в середине 70-х. Молодой, обаятельный воспитанник знаменитой саратовской театральной школы, Виталий Стариков сразу же оказался занятым во многих спектаклях репертуара: Дюла в "Проснись и пой", большая роль молодого рабочего в "Протоколе одного заседания", Кассио в "Отелло", Глеб Космачёв в "Продолжении", Кристиан в "Сирано де Бержераке"... Этапной работой того времени стала для Виталия Старикова роль Сергея в "Леди Макбет Мценского уезда". По воспоминаниям белгородских театралов, "его герой был в спектакле столь же заглавен, как и Катерина, столь же неоднозначен по сути своей - так же маялся в тесноте гробовых срубов, так же любил и безрассудно преступил черту человечности и, ужаснувшись отверзшейся бездне, сломался, переложив на грешную душу возлюбленной всю тяжесть своего греха". По отзывам таллинских газет (щепкинцы гастролировали в Эстонии в 1980 году), роль Сергея "была сделана молодым Виталием Стариковым, что называется, с душой и кровью".
Многообещающее начало актерской карьеры, не так ли? Но в начале 80-х Виталий Стариков уходит из театра.
- Просто мне стало скучно, - вспоминает Виталий Алексеевич. - Когда в зале на спектакле находится 50 человек, это, знаете ли, противно. Когда режиссёр ничего не дает молодым артистам в профессиональном плане, когда не получаешь удовольствия даже от большой роли, это неинтересно.
Стариков уезжает в Ростов, работает на местной телестудии диктором, заочно учится на филологическом факультете Ростовского государственного университета и занимается в Институте радио и центрального телевидения у прославленных дикторов Советского Союза - Игоря Кириллова, Евгения Кочергина, Веры Шебеко, Анны Шатиловой. В театр он вернется через несколько лет, когда режиссёр Владимир Казначеев скажет ему: "Хватит. Поездил - возвращайся", когда сам ощутит острую тоску по сцене и страх потерять её навсегда.
... Вспоминаю роли, с которых для меня как для зрителя начался артист Виталий Стариков - Лопахин в "Вишнёвом саде", Ивен в "Страстях под вязами", Рабачёв в "Светит да не греет", Митчел в "Трамвае "Желание"... Разные герои, разные характеры... Но есть нечто, объединяющее их, и Виталию Старикову в решении этих образов удалось найти общую психологическую доминанту, пронзительную эмоциональную ноту. Драма "мягкого человека", вовлечённого в жестокий круговорот жизни и вынужденного вопреки своей природе поступать жёстко с теми, кто дорог, рисуется артистом во всей её сложности и противоречивости.
В спектаклях режиссёра Юрия Чернышёва середины 90-х - "Князь Серебряный", "Тристан и Изольда", "Царь Фёдор Иоаннович" - Виталий Стариков исполнял заглавные роли. Лейтмотивом этих работ становятся нравственная победа человека в обстоятельствах, когда весь мир против него, величие любви и человечности. Путь мучительного очищения внутреннего "я" от мирских соблазнов Никиты Романовича Серебряного, путь верного служения любви и долгу благородного Тристана, путь чистого, наивного, блаженного царя Фёдора, тяготящегося бременем "шапки Мономаха", находящегося внутри распри и над нею, в центре борьбы и вне её, Виталий Стариков прошёл, прожил со своими героями психологически подробно, убедительно, на высокой трагедийной ноте завершив судьбу каждого из них.
Роли Виталия Старикова в спектаклях классической русской драматургии явили публике зрелого мастера со своей актёрской темой, которая во многом продолжала мотивы предыдущих работ. Скажем, "большой барин" Великатов в "Талантах и поклонниках" А.Островского, о странности характера которого не раз говорится в пьесе, в трактовке режиссёра Алексея Литвина и актёра Виталия Старикова был умён, интеллигентен, деликатен и наделён редким даром понимания искусства, желанием помочь талантливой молодой актрисе, увести её из пошлой и бездарной среды. Но если здесь благородство героя, его искреннее бережное отношение к любимой женщине обещали будущее взаимное счастье, то в спектаклях режиссёра Анатолия Морозова "Месяц в деревне" И.Тургенева и "Три сестры" А.Чехова русские дворяне, интеллигенты, умницы Ракитин и Вершинин обречены были любить, страдать и отказаться от своего счастья. Потому что для обоих существует кодекс чести, понятие греха, и несмотря на всю страсть, они вынуждены (как средневековый рыцарь Тристан) себя останавливать, сдерживать, жертвовать. Образы этих очень русских "странных" типов с сердцем, умом и совестью, их трудный, но честный путь Виталий Стариков создавал в тончайших нюансировках глубоко психологичного актерского "письма".
И вот уж поистине "бывают странные сближенья": в актерской биографии Старикова роли князя Владимира ("Креститель") и короля Генри ("Лев зимой"), как сегодня мне видится, варьируют одну и ту же тему - тему духовного пути человека. Но если в "Крестителе" она раскрывается через возрождение личности, одоление стихии в самом себе, укрощение внутреннего зверя Христовой любовью, то в "Льве...", напротив, этот зверь съедает душу человека, всю жизнь жившего для себя, в свое удовольствие, предавшего любовь, лишившего себя любви, а значит, и Бога.
"Лев зимой" в постановке народного артиста СССР Владимира Андреева открыл публике иного Виталия Старикова, перевернул представление о характере его актерского дарования тех, кто давно следил за его творчеством. "Я знал этого артиста как интеллигентного, техничного, казалось, чуть суховатого и вдруг: такая буря страстей и такое многообразие красок, - писал в 2003 году в журнале "Новое дело" критик Константин Щербаков. - Властитель, который давно понял, что политика - грязное дело и, следуя нормам морали, не переиграть готовых на всё соперников. А однако - свербит что-то внутри, мучает, терзает неспокойную душу. И защищается Генри не только от соперников, но и от самого себя тонкой самоиронией, охлаждающей ярость или отчаянье". "Виталия Старикова давно знают в Белгороде как милого, органичного актера, - вторит Анна Кузнецова в журнале "Театральное дело", - но чтобы оказаться способным сыграть такую ураганную страсть, такую силу мужских желаний, такое отчаяние от неслучающихся ожиданий, - таким я его прежде никогда не видела. Для этого понадобились и режиссура выдающегося артиста Владимира Андреева, и достойное партнёрство равной ему по внутренней силе Марины Русаковой".
- Я и Марина начали работать с Владимиром Алексеевичем в спектакле "Старинная лампа" на малой сцене, - вспоминает Виталий Стариков. - Нам было невероятно интересно, как постепенно он подводил нас к главному, будто бы сам в процессе репетиции открывал что-то новое для себя. И на следующий день мы играли совершенно по-другому. Андреев добивается того, что зритель перестает следить за тем, как играют актеры, оценивать их, а начинает думать о себе. Большего счастья для актера не бывает!
Да, встреча с выдающимся мастером русской театральной психологической школы невероятно обогатила актера Старикова. Всё, за что ценили его поклонники - выразительность и богатство интонационной палитры, вкус к тонким оттенкам и мельчайшим деталям исполнения, умение выстроить внутреннюю историю персонажа, - заиграло новыми гранями, обрело зрелую мощь благодаря открытому, свободному, раскрепощённому эмоциональному самовыражению актёра и человека Виталия Старикова.
Проникновение в глубину характеров сценических героев, интеллектуальность актерской работы, способность привнести в роль личностную позицию режиссёр, народный артист России Борис Морозов, несомненно, увидел в Виталии Старикове ещё в процессе репетиций спектакля "Горе от ума", где артист весьма неожиданно сыграл полковника Скалозуба - не грубым николаевским солдафоном, а симпатичным, простодушным, прямолинейным офицером, не совсем уютно чувствующим себя на параде московского света. И неслучайно в следующем спектакле на белгородской сцене столичный мэтр режиссуры на роль Несчастливцева, протагониста идей автора и режиссёра, выбирает именно Виталия Старикова.
Когда в усадьбе появляются странствующие комедианты, интрига пьесы Островского приобретает особую остроту, а в спектакле Б.Морозова антагонизм "театра Гурмыжской" и "театра Несчастливцева" окрашивается пронзительно горькой, порою даже трагедийной интонацией. Виталий Стариков в роли Геннадия Несчастливцева далек от обличительного пафоса служителя высокого гуманного искусства. Его герой - просто актер. Со своими грехами, профессиональным тщеславием и типичной повадкой театрального трагика. Несчастливцев с удовольствием играет в привычном амплуа, утверждая свое превосходство над комиком Аркашкой Счастливцевым. Как интонационно и темброво выразительны его восклицания: "Лев я!", "Как я играл!" В. Стариков то окрашивает текст героя густым баритональным бархатом, то восходит к патетически высоким нотам, то, застыв в картинно статуарной позе, "сверлит" паясничающего Аркашку тяжелым, долгим, пристальным взглядом. Этот "театр в театре" В.Старикову удается столь великолепно во многом благодаря его коронной актерской иронии. Умной, тонкой иронии - и над своим героем и, похоже, чуточку над самим собой.
Не героизируя и не идеализируя Несчастливцева, В. Стариков создает образ живой, обаятельный, очень четко и точно акцентируя главное в характере нищего актера, одетого в плащ пилигрима, - чувство человеческой и профессиональной чести. С каким спокойным достоинством на презрительную реплику "Комедиант!" он отвечает: "Что такого, что я актер?" Как твердо, резко ставит на место Бадаева, простодушно предложившего Несчастливцеву погостить в его имении и поразвлекать богатого барина! Насколько ярко и ясно дает понять артист Стариков одиночество артиста Несчастливцева, его чуждость "лесу" и трагическое осознание невозможности изменить жизнь искусством!
Человек во власти обстоятельств, но имеющий волю быть выше или ниже их - эта стариковская актерская тема звучит в партитурах ролей и Несчастливцева, и Ивана Михайловича Прибышева из недавнего спектакля Бориса Морозова "Заворожённое семейство". Отец взрослой дочери и сына-подростка, заворожённых идеями "новых людей", в исполнении Виталия Старикова не просто наивен, простодушен и "сам обманываться рад". Нет! Зритель понимает - перед ним человек умный, сильный, волевой, но растерявшийся в новых "предлагаемых обстоятельствах" жизни. К тому же, на свою беду, Прибышев, каким его играет В.Стариков, не лишён рефлексии, русского интеллигентского комплекса вечной вины, стремления всех и вся понять и оправдать. За окнами бушует общественный прогресс - значит, стыдно оставаться в его арьергарде. А что при этом рушится и гибнет собственный дом - значит, так надо: искупить, пострадать, кару принять.
Порой кажется, что Виталий Стариков делает образ Прибышева более сложным и многогранным, нежели он прописан у Толстого. Выразительные паузы, разбивки, интонации придают репликам героя и яркий комический эффект, и неожиданное смысловое наполнение: словно он случайно проговаривается, обнаруживая своё истинное отношение к событиям и лицам. Но всё очень логично в характере персонажа объясняет финал спектакля, когда Прибышев освобождается от сковывающего его волю и разум наваждения и предстает полноправным хозяином, отцом и мужем.
И в последней премьере щепкинцев - гоголевской "Женитьбе" в постановке заслуженного артиста России Валентина Варецкого - Виталий Стариков в роли Подколёсина акцентирует власть жизни над человеком, которую так трудно преодолеть. Невероятно смешным и пронзительно трогательным рисует актер своего героя, снова открываясь перед зрителем новой, доселе незнакомой стороной своего дарования.
Неоднократный лауреат областной театральной премии имени М.С.Щепкина, дипломант и лауреат всероссийских и международных фестивалей, обладатель ордена Русской Православной Церкви Преподобного Сергия Радонежского III степени народный артист России Виталий Стариков в каждой новой роли утверждает традиции русского психологического театра, искусства, обращенного к сердцу и уму зрителя. В тележурналистике тоже следует своей теме, рассказывая о том, что есть Путь, Истина и Жизнь человека, а в амплуа диктора демонстрирует красоту и выразительность литературной русской речи. И, должно быть, неслучайно заголовок к юбилейному материалу выкристаллизовался у меня в чеховских императивах - жить, работать, верить. Ибо они, как мне видится, составляют суть творческого и жизненного кредо Виталия Старикова.
Наталья ПОЧЕРНИНА.
В труппе белгородского драматического он появился в середине 70-х. Молодой, обаятельный воспитанник знаменитой саратовской театральной школы, Виталий Стариков сразу же оказался занятым во многих спектаклях репертуара: Дюла в "Проснись и пой", большая роль молодого рабочего в "Протоколе одного заседания", Кассио в "Отелло", Глеб Космачёв в "Продолжении", Кристиан в "Сирано де Бержераке"... Этапной работой того времени стала для Виталия Старикова роль Сергея в "Леди Макбет Мценского уезда". По воспоминаниям белгородских театралов, "его герой был в спектакле столь же заглавен, как и Катерина, столь же неоднозначен по сути своей - так же маялся в тесноте гробовых срубов, так же любил и безрассудно преступил черту человечности и, ужаснувшись отверзшейся бездне, сломался, переложив на грешную душу возлюбленной всю тяжесть своего греха". По отзывам таллинских газет (щепкинцы гастролировали в Эстонии в 1980 году), роль Сергея "была сделана молодым Виталием Стариковым, что называется, с душой и кровью".
Многообещающее начало актерской карьеры, не так ли? Но в начале 80-х Виталий Стариков уходит из театра.
- Просто мне стало скучно, - вспоминает Виталий Алексеевич. - Когда в зале на спектакле находится 50 человек, это, знаете ли, противно. Когда режиссёр ничего не дает молодым артистам в профессиональном плане, когда не получаешь удовольствия даже от большой роли, это неинтересно.
Стариков уезжает в Ростов, работает на местной телестудии диктором, заочно учится на филологическом факультете Ростовского государственного университета и занимается в Институте радио и центрального телевидения у прославленных дикторов Советского Союза - Игоря Кириллова, Евгения Кочергина, Веры Шебеко, Анны Шатиловой. В театр он вернется через несколько лет, когда режиссёр Владимир Казначеев скажет ему: "Хватит. Поездил - возвращайся", когда сам ощутит острую тоску по сцене и страх потерять её навсегда.
... Вспоминаю роли, с которых для меня как для зрителя начался артист Виталий Стариков - Лопахин в "Вишнёвом саде", Ивен в "Страстях под вязами", Рабачёв в "Светит да не греет", Митчел в "Трамвае "Желание"... Разные герои, разные характеры... Но есть нечто, объединяющее их, и Виталию Старикову в решении этих образов удалось найти общую психологическую доминанту, пронзительную эмоциональную ноту. Драма "мягкого человека", вовлечённого в жестокий круговорот жизни и вынужденного вопреки своей природе поступать жёстко с теми, кто дорог, рисуется артистом во всей её сложности и противоречивости.
В спектаклях режиссёра Юрия Чернышёва середины 90-х - "Князь Серебряный", "Тристан и Изольда", "Царь Фёдор Иоаннович" - Виталий Стариков исполнял заглавные роли. Лейтмотивом этих работ становятся нравственная победа человека в обстоятельствах, когда весь мир против него, величие любви и человечности. Путь мучительного очищения внутреннего "я" от мирских соблазнов Никиты Романовича Серебряного, путь верного служения любви и долгу благородного Тристана, путь чистого, наивного, блаженного царя Фёдора, тяготящегося бременем "шапки Мономаха", находящегося внутри распри и над нею, в центре борьбы и вне её, Виталий Стариков прошёл, прожил со своими героями психологически подробно, убедительно, на высокой трагедийной ноте завершив судьбу каждого из них.
Роли Виталия Старикова в спектаклях классической русской драматургии явили публике зрелого мастера со своей актёрской темой, которая во многом продолжала мотивы предыдущих работ. Скажем, "большой барин" Великатов в "Талантах и поклонниках" А.Островского, о странности характера которого не раз говорится в пьесе, в трактовке режиссёра Алексея Литвина и актёра Виталия Старикова был умён, интеллигентен, деликатен и наделён редким даром понимания искусства, желанием помочь талантливой молодой актрисе, увести её из пошлой и бездарной среды. Но если здесь благородство героя, его искреннее бережное отношение к любимой женщине обещали будущее взаимное счастье, то в спектаклях режиссёра Анатолия Морозова "Месяц в деревне" И.Тургенева и "Три сестры" А.Чехова русские дворяне, интеллигенты, умницы Ракитин и Вершинин обречены были любить, страдать и отказаться от своего счастья. Потому что для обоих существует кодекс чести, понятие греха, и несмотря на всю страсть, они вынуждены (как средневековый рыцарь Тристан) себя останавливать, сдерживать, жертвовать. Образы этих очень русских "странных" типов с сердцем, умом и совестью, их трудный, но честный путь Виталий Стариков создавал в тончайших нюансировках глубоко психологичного актерского "письма".
И вот уж поистине "бывают странные сближенья": в актерской биографии Старикова роли князя Владимира ("Креститель") и короля Генри ("Лев зимой"), как сегодня мне видится, варьируют одну и ту же тему - тему духовного пути человека. Но если в "Крестителе" она раскрывается через возрождение личности, одоление стихии в самом себе, укрощение внутреннего зверя Христовой любовью, то в "Льве...", напротив, этот зверь съедает душу человека, всю жизнь жившего для себя, в свое удовольствие, предавшего любовь, лишившего себя любви, а значит, и Бога.
"Лев зимой" в постановке народного артиста СССР Владимира Андреева открыл публике иного Виталия Старикова, перевернул представление о характере его актерского дарования тех, кто давно следил за его творчеством. "Я знал этого артиста как интеллигентного, техничного, казалось, чуть суховатого и вдруг: такая буря страстей и такое многообразие красок, - писал в 2003 году в журнале "Новое дело" критик Константин Щербаков. - Властитель, который давно понял, что политика - грязное дело и, следуя нормам морали, не переиграть готовых на всё соперников. А однако - свербит что-то внутри, мучает, терзает неспокойную душу. И защищается Генри не только от соперников, но и от самого себя тонкой самоиронией, охлаждающей ярость или отчаянье". "Виталия Старикова давно знают в Белгороде как милого, органичного актера, - вторит Анна Кузнецова в журнале "Театральное дело", - но чтобы оказаться способным сыграть такую ураганную страсть, такую силу мужских желаний, такое отчаяние от неслучающихся ожиданий, - таким я его прежде никогда не видела. Для этого понадобились и режиссура выдающегося артиста Владимира Андреева, и достойное партнёрство равной ему по внутренней силе Марины Русаковой".
- Я и Марина начали работать с Владимиром Алексеевичем в спектакле "Старинная лампа" на малой сцене, - вспоминает Виталий Стариков. - Нам было невероятно интересно, как постепенно он подводил нас к главному, будто бы сам в процессе репетиции открывал что-то новое для себя. И на следующий день мы играли совершенно по-другому. Андреев добивается того, что зритель перестает следить за тем, как играют актеры, оценивать их, а начинает думать о себе. Большего счастья для актера не бывает!
Да, встреча с выдающимся мастером русской театральной психологической школы невероятно обогатила актера Старикова. Всё, за что ценили его поклонники - выразительность и богатство интонационной палитры, вкус к тонким оттенкам и мельчайшим деталям исполнения, умение выстроить внутреннюю историю персонажа, - заиграло новыми гранями, обрело зрелую мощь благодаря открытому, свободному, раскрепощённому эмоциональному самовыражению актёра и человека Виталия Старикова.
Проникновение в глубину характеров сценических героев, интеллектуальность актерской работы, способность привнести в роль личностную позицию режиссёр, народный артист России Борис Морозов, несомненно, увидел в Виталии Старикове ещё в процессе репетиций спектакля "Горе от ума", где артист весьма неожиданно сыграл полковника Скалозуба - не грубым николаевским солдафоном, а симпатичным, простодушным, прямолинейным офицером, не совсем уютно чувствующим себя на параде московского света. И неслучайно в следующем спектакле на белгородской сцене столичный мэтр режиссуры на роль Несчастливцева, протагониста идей автора и режиссёра, выбирает именно Виталия Старикова.
Когда в усадьбе появляются странствующие комедианты, интрига пьесы Островского приобретает особую остроту, а в спектакле Б.Морозова антагонизм "театра Гурмыжской" и "театра Несчастливцева" окрашивается пронзительно горькой, порою даже трагедийной интонацией. Виталий Стариков в роли Геннадия Несчастливцева далек от обличительного пафоса служителя высокого гуманного искусства. Его герой - просто актер. Со своими грехами, профессиональным тщеславием и типичной повадкой театрального трагика. Несчастливцев с удовольствием играет в привычном амплуа, утверждая свое превосходство над комиком Аркашкой Счастливцевым. Как интонационно и темброво выразительны его восклицания: "Лев я!", "Как я играл!" В. Стариков то окрашивает текст героя густым баритональным бархатом, то восходит к патетически высоким нотам, то, застыв в картинно статуарной позе, "сверлит" паясничающего Аркашку тяжелым, долгим, пристальным взглядом. Этот "театр в театре" В.Старикову удается столь великолепно во многом благодаря его коронной актерской иронии. Умной, тонкой иронии - и над своим героем и, похоже, чуточку над самим собой.
Не героизируя и не идеализируя Несчастливцева, В. Стариков создает образ живой, обаятельный, очень четко и точно акцентируя главное в характере нищего актера, одетого в плащ пилигрима, - чувство человеческой и профессиональной чести. С каким спокойным достоинством на презрительную реплику "Комедиант!" он отвечает: "Что такого, что я актер?" Как твердо, резко ставит на место Бадаева, простодушно предложившего Несчастливцеву погостить в его имении и поразвлекать богатого барина! Насколько ярко и ясно дает понять артист Стариков одиночество артиста Несчастливцева, его чуждость "лесу" и трагическое осознание невозможности изменить жизнь искусством!
Человек во власти обстоятельств, но имеющий волю быть выше или ниже их - эта стариковская актерская тема звучит в партитурах ролей и Несчастливцева, и Ивана Михайловича Прибышева из недавнего спектакля Бориса Морозова "Заворожённое семейство". Отец взрослой дочери и сына-подростка, заворожённых идеями "новых людей", в исполнении Виталия Старикова не просто наивен, простодушен и "сам обманываться рад". Нет! Зритель понимает - перед ним человек умный, сильный, волевой, но растерявшийся в новых "предлагаемых обстоятельствах" жизни. К тому же, на свою беду, Прибышев, каким его играет В.Стариков, не лишён рефлексии, русского интеллигентского комплекса вечной вины, стремления всех и вся понять и оправдать. За окнами бушует общественный прогресс - значит, стыдно оставаться в его арьергарде. А что при этом рушится и гибнет собственный дом - значит, так надо: искупить, пострадать, кару принять.
Порой кажется, что Виталий Стариков делает образ Прибышева более сложным и многогранным, нежели он прописан у Толстого. Выразительные паузы, разбивки, интонации придают репликам героя и яркий комический эффект, и неожиданное смысловое наполнение: словно он случайно проговаривается, обнаруживая своё истинное отношение к событиям и лицам. Но всё очень логично в характере персонажа объясняет финал спектакля, когда Прибышев освобождается от сковывающего его волю и разум наваждения и предстает полноправным хозяином, отцом и мужем.
И в последней премьере щепкинцев - гоголевской "Женитьбе" в постановке заслуженного артиста России Валентина Варецкого - Виталий Стариков в роли Подколёсина акцентирует власть жизни над человеком, которую так трудно преодолеть. Невероятно смешным и пронзительно трогательным рисует актер своего героя, снова открываясь перед зрителем новой, доселе незнакомой стороной своего дарования.
Неоднократный лауреат областной театральной премии имени М.С.Щепкина, дипломант и лауреат всероссийских и международных фестивалей, обладатель ордена Русской Православной Церкви Преподобного Сергия Радонежского III степени народный артист России Виталий Стариков в каждой новой роли утверждает традиции русского психологического театра, искусства, обращенного к сердцу и уму зрителя. В тележурналистике тоже следует своей теме, рассказывая о том, что есть Путь, Истина и Жизнь человека, а в амплуа диктора демонстрирует красоту и выразительность литературной русской речи. И, должно быть, неслучайно заголовок к юбилейному материалу выкристаллизовался у меня в чеховских императивах - жить, работать, верить. Ибо они, как мне видится, составляют суть творческого и жизненного кредо Виталия Старикова.
Наталья ПОЧЕРНИНА.
17.03.2009, 1301 просмотр.
