Парад высокой классики (2003 г.)

"Актеры России - Михаилу Щепкину"

Николай ЖЕГИН
Белгород

Так назывался Всероссийский театральный фестиваль, уже в пятый раз проходивший в Белгороде.

Его название дышит традицией и согрето стариной. Между тем в нынешней театральной неразберихе (от духоподъемно-мистериальных зрелищ до небезопасных, "жестоких" экспериментов) театр традиционный, исповедующий авторскую мысль, кажется и неожиданным, и новым. Во всяком случае, в Белгороде едва ли не каждый спектакль отдавался эхом аплодисментов.

Когда на спектакле "Поздняя любовь" адвокат Маргаритов, всю жизнь в поте лица добывающий свои трудовые копейки, опять ограблен, в этом месте, на глаголе "ограбить", и без того высокий голос Николая Пастухова - старейшего артиста Театра Армии - взвился до поистине трагических нот. И что-то, видимо, родное послышалось залу, что-то неистребимо российское в том глаголе. То, что и сегодня бередит душу молчаливого до времени нашего электората. Нет смысла классику одевать в джинсы и омолаживать звоном мобильника - понятно и так: ее "колокол звонит по тебе". Овациями ответил благодарный зал спектаклю, который играли так, как в Москве, должно быть, никогда не играли. "Сцена была усыпана цветами", - отметил бы старый рецензент (и в самом деле - опустошили цветочный магазин). Все, как в лучшие времена! На спектакле присутствовал губернатор, а Пастухова чествовали так, как, согласно легендам, чествовали Михаила Семеновича Щепкина.

Казалось бы, не первый год смотрят белгородцы чеховские "Три сестры", поставленные Анатолием Морозовым, а все так же, как на премьере, замирал зал, следя за судьбой сестер Прозоровых, и традиционная для нас тема "маленького человека" Чебутыкина игралась Николаем Чернышом опять же традиционно, то есть как "маленькая трагедия".

Можно было не сомневаться - "Вечно живых" Виктора Розова здесь ожидал особый прием. По Белгороду прошла война, неподалеку знаменитое Прохоровское поле.

Спектакль, поставленный Анатолием Ивановым в Воронежском театре драмы, не замеченный критикой, и стал главным событием фестиваля. Не возьмусь описать, как его принимали белгородцы!

А на сцене было "все, как в жизни". Собирался на войну долговязый и нескладный парень в пиджаке "Москвошвеи", из черной тарелки репродуктора звучала популярная довоенная "Кукарачча". И в то же время возникала та "магическая реальность", которая независимо от вашей воли втягивает в жизнь военной Москвы. Вы вздрогнете, у вас сожмется сердце (у кого-то из молодых в зале вырвалось: "Не смей!"), когда Марк сунет в портфель для подарка на вечеринке пушистую белку с золотыми орешками, ту, что дарил Веронике Борис, уходя на фронт.

Но "Вечно живые" - спектакль-ансамбль (впрочем, кто забудет Веронику Магдалены Магдалининой!), а щепкинский фестиваль настраивал на Имена. И хотя старый спектакль Александринки "Колпак с бубенчиками" не лишен обаяния ансамбля, хочется говорить прежде всего о неповторимом искусстве Николая Мартона в роли писаря Чампы. Есть ли сегодня наследники его искусства отточенного пластического рисунка?

Чехов, Островский, Пиранделло... достойным их соседом оказался и наш современник Розов. Стало ясно: щепкинский фестиваль выходил на прямую мировой классики, что сегодня и вовсе редкость. (Комедия В.Гуркина "Прибайкальская кадриль" тут, понятное дело, глядела особняком, но старый спектакль ермоловцев не делал погоды.) Дальше с классикой не расставались до конца. Играли Стриндберга. Задача для театра не из легких.

Трудно, обращаясь к его пьесе "Отец", удержаться на авторском уровне, не срываясь в пошлость семейной мелодрамы, жанра, популярного на телевидении. Но Оренбургский театр и режиссер Рифкат Исрафилов держались до конца, а превосходный дуэт Надежды Величко и Олега Ханова был истинно шведским дуэтом. Нам ведь так до конца никогда не понять то сладострастное упоение победой, которое испытывает жена Лаура, глядя на поверженного и растоптанного ею супруга. Ну что, скажите, за радость? Ведь это даже не месть, мстить не за что. Это результат многолетней войны "кто - кого", мучительной для мужа и наркотически необходимой для жены. Так, по крайней мере, считал великий шведский драматург более века назад.

Карло Гольдони - классик на все времена, и потому, должно быть, время действия "Кьоджинских перепалок" переносится в спектакле Ярославской драмы в послевоенную Италию, где в комиссариате полицейский стучит на машинке "Ундервуд" свои протоколы, а глядя на костюмы рыбаков, вспомнишь "Похитителей велосипедов". Но дух народной комедии Гольдони жив в нескончаемой череде ссор и примирений между соседками, сестрами, золовками, невестками и невестами, в той буйной импровизации русского издания комедии дель арте, в которую то и дело срывается великолепный Валерий Кириллов в роли Фортунато.

Не стоит автора популярной у нас исторической драмы "Лев зимой" Д.Голдмена выдвигать в почетный ряд классиков - он мастер "хорошо сделанной пьесы", но спектакль, поставленный на белгородской сцене Владимиром Андреевым, был не случаен в классическом ряду. Образ Генри, стареющего, но отнюдь не дряхлеющего английского короля, был сыгран Виталием Стариковым с шекспировским размахом и превосходно завершил щепкинский фестиваль в Белгороде - праздник актерского искусства. А такого парада высокой классики мы давно уже нигде не видали! И, надо сказать, ее воздух оказался сегодня целебен. Очищает, знаете ли, легкие!

Газета «Культура», 2003 год.