Пресса
Прима...Королева... Женщина! (К бенефису нар. арт. России Марины Русаковой)
28 октября в Белгородском государственном академическом драматическом театре имени М.С. Щепкина состоится бенефис народной артистки России Марины Русаковой.
Впервые Марину Русакову я увидела в «Звёздах на утреннем небе» А. Галина. О, это был нашумевший спектакль в репертуаре Белгородской драмы в конце 80-х годов прошлого века, когда в театр пришли даже те, кто вовсе не знал сюда дороги! Тема его была в эпоху перестройки и гласности весьма острой — судьбы «жриц любви», выброшенных на дно жизни, за сто первый километр от Москвы, готовящейся встретить огонь Олимпиады-80. Каждая из актрис гармоничного женского ансамбля раскрывала историю своей героини, голос её одинокой души, ужас безысходности, надежду на понимание и жажду жизни.
Спектакль имел большой общественный резонанс в Белгороде, и исполнительниц главных ролей пригласили на встречу со студентами факультета русского языка и литературы Белгородского государственного педагогического института. Среди них была и Марина Русакова, совсем недавно окончившая театральный факультет Воронежского института искусств. Молодая актриса, пронзительно сыгравшая в спектакле юную трагичную героиню Марию, рассказывала о работе над ролью, об отношении к воплощённому на сцене образу и уродливому социальному явлению под названием проституция. После этой встречи самая серьёзная и умная моя однокурсница Светлана заметила: «Марина — не только хорошая актриса, но и глубокая, интересная личность». И, как показало время, она была абсолютно права...
«...Она вспорхнула над актрисами-сверстницами уже в самых первых ролях, - пишет о Марине Русаковой в книге, посвящённой истории БГАДТ, заведующая литературно-драматургической частью театра Людмила Кондратьева. - По-земному шустрыми райскими птичками казались её юные героини из «Хлопотуна», «Недоросля», комедии «Дамы и гусары». За очарованием юности, «шелестом цветов и листьев» в них угадывалась лукавая хитринка и вполне земное женское «зёрнышко»... Дерзкими, ершистыми, непредсказуемыми были её девчонки-современницы из спектаклей «Вся надежда», «Игра в фанты», «Звёзды на утреннем небе», «Спортивные сцены 1981 года», в образы которых Марина привнесла импульсивность, максимализм и скепсис своего поколения и опять-таки некую оберегающую, оправдывающую женскую суть».
Этапной для актрисы стала роль Марты-Изабеллы в спектакле режиссёра Феликса Бермана «Деревья умирают стоя», которую Марина сыграла в 1993 году, вернувшись на сцену после рождения сына. Органичность Русаковой здесь дополнилась внутренним объёмом, богатой палитрой актёрских и глубоко женственных полутонов. «Никогда ещё её героини не были столь нравственны и столь же убедительны в этом, столь внутренне гибки, цельны, женственны», - так писала о работе Марины Русаковой в «Деревьях...» журналист газеты «Смена» Ольга Истомина.
Затем в творческой биографии Марины Русаковой последовали не похожие одна на другую роли в жемчужинах отечественной и зарубежной драматургической классики: мучительно ищущая почву под ногами в испепеляющем конфликте между сестрой и мужем Стелла в «Трамвае «Желание» Т. Уильямса; погибающая от невозможности противостоять трагическому року и уносящая на кончиках пальцев ощущение театра, в котором была счастлива когда-то, Мадлена Бежар в «Кабале святош» М. Булгакова; обольстительная и изворотливая, как кошка, синьора Капулетти в «Ромео и Джульетте» В. Шекспира, тоскующая по сильному, естественному чувству, страдающая от невостребованной своей страсти Наталья Петровна из «Месяца в деревне» И. Тургенева... И все они были исполнены зрело, ярко, с глубоким психологизмом и правдой женской натуры.
«Месяц в деревне» положил начало долговременному сотрудничеству актрисы с режиссёром Анатолием Морозовым. Следующая его работа — спектакль «Прощальная гастроль князя К.» по повести Ф. Достоевского «Дядюшкин сон», где Марина Русакова сыграла Москалёву, открыл актрису в новом качестве: таких открытых ярких красок, эксцентрики и гротеска, захлёстывающего темперамента поистине «Наполеона в юбке» прежде не было в её палитре. Кроме того, в спектаклях, поставленных А. Морозовым на белгородской сцене, М. Русакова сыграла Ольгу («Три сестры» А. Чехова), миссис Уэбб («Наш городок» Т. Уайлдера), Огудалову («Бесприданница» А. Островского), Жозефину («Наполеон и Жозефина» И. Губача).
- То, что Марина — профессионал, что она владеет ремеслом, это мы оставим за скобками, - говорит об актрисе А. Морозов. - Её открытость на различные режиссёрские идеи, готовность пробовать, не боясь ошибиться, показаться смешной, мне очень дороги. Она не исполнительница, она сотворец той роли, над которой работает... А самое главное — она женственна, это качество не так часто встречается на сцене. Марина несёт женскую природу, женскую красоту, от неё исходит человеческая доброта.
В спектакле «Месяц в деревне» зрители, пожалуй, впервые увидели филигранный, на тончайших нюансах психологического письма выстроенный дуэт зрелых актёрских дарований — Марины Русаковой и Виталия Старикова. И не случайно, когда директор БГАДТ Виктор Слободчук пригласил к сотрудничеству выдающегося актёра и театрального педагога, народного артиста СССР, художественного руководителя Московского театра имени М.Н. Ермоловой Владимира Алексеевича Андреева, мастер дал продолжение этому творческому альянсу.
Спектакль «Лев зимой» Д. Голдмена в постановке В. Андреева, где роли королевской четы Элинор и Генри Плантагенетов сыграли М. Русакова и В. Стариков, был показан в программе V Всероссийского фестиваля «Актёры России — Михаилу Щепкину». В драматическом накале страстей, в противоборстве сильных характеров, в амплитуде эмоциональных полюсов от любви до ненависти, в поединке мужчины и женщины на грани жизни и смерти актёры, поддержанные умной, подробной режиссурой В.Андреева, демонстрировали потрясающее взаимопонимание на сцене, чувство партнера, взаимодействие на уровне полувзгляда, полужеста, полудвижения друг к другу. Критика высоко оценила работу белгородских артистов — как в дуэте (отмечалось равное по внутренней силе партнёрство), так и в сольных «партиях».
«Самое сильное впечатление произвела на меня работа М. Русаковой, - писала в журнале «Страстной бульвар, 10» Наталья Старосельская. - Её Элинор умна, наделена поистине королевским достоинством, глубиной чувств и умением прятать их даже от самых близких людей». С этой оценкой солидарен и другой критик, Константин Щербаков (журнал «Новое время»): «В роли Элинор, оставленной жены Генри, артистка Марина Русакова. И снова: множество оттенков, слоёв — от оскорблённой гордости, желания видеть Генри униженным, растоптанным, может быть, и мёртвым, - до исступлённой потребности вернуть его. Элинор плетёт свою интригу, играет свою игру, семейную и политическую, мечется между мужем, детьми, любовницей мужа и при этом ни на секунду не перестаёт быть женщиной — коварной, открытой, страстной, в любом своём проявлении непобедимо живой».
Для дуэта Марины Русаковой и Виталия Старикова В. Андреев поставил ещё один спектакль, но уже на малой сцене театра - «Старинная лампа» по пьесе П. Барийе и Ж.-П. Греди. Горькая и щемящая баллада о любви, о попытке вернуть утраченное в течение семи лет с большим успехом шла в театре. Кроме того, спектакль был удостоен диплома IV Международного фестиваля «На Волге» - «Он и Она» (г. Тольятти, 2003 г.), в том же году артисты сыграли его в Москве на сцене Центрального дома актёра имени А. Яблочкиной, а в 2009 году Марине Русаковой и Виталию Старикову аплодировали стоя театральные зрителя сербского города Ниш.
«Артисты Марина Русакова и Виталий Стариков, с которыми я делал «Старинную лампу», вызывают во мне самые тёплые чувства, - говорил в интервью нашей газете В. Андреев. - Это та самая высокая провинция, которая помогает сберечь отечественную культуру...»
Рискну предположить, что после взаимно радостной работы над «Старинной лампой» свой новый спектакль на малой сцене - «У каждого своя звезда» - В. Андреев замыслил в расчете именно на Марину Русакову, партнёром которой на этот раз стал её супруг Андрей Терехов. И если во французской пьесе актёры играли драму двоих, то в русской Русакова играет драму одной. Драму женщины, уставшей держать душу за крылья, распахнувшей её первому встречному, прощающей за краткий миг счастья предвиденную саднящую боль... Как рассказать о глазах актрисы, в которых отражается гамма контрастных чувств женщины, замерзшей от стылого одиночества? Как описать удивительные модуляции её голоса, то взлетающего к небесно чистым верхам, то падающего в самые нижние, «земные», «плотские» регистры? Как найти выражения, чтобы зазвучали то холодно металлические, то испуганно умоляющие, то ликующе счастливые, то отрезвляюще горькие интонации? Как показать движения рук - отвергающих, сопротивляющихся, уставших сопротивляться, ласкающих, бессильно упавших? Как словесно нарисовать лицо, не прячущееся под гримом, но прекрасное в своей изменчивости? Никак! Нужно было просто видеть Марину Русакову в спектакле «У каждого своя звезда»...
Но даже небольшую по протяжённости сценического времени роль Марина Русакова способна сделать центральной. Как, скажем, в «Царской охоте» Л. Зорина, поставленной Александром Гирбой. У её Екатерины II в спектакле всего три сцены. Но каких! Артистка играет обольстительную, умную, волевую женщину, которая использует весь свой богатейший арсенал - и глаза, и жесты, и ямочки на щёчках - для жёсткого и жестокого манипулирования мужчинами. И власть Екатерины такая же жёсткая, но обольстительная: то игриво оглаживает изящным веером, то усталым барским жестом указывает на дверь, то награждает мягкой, но обидной пощёчиной... Всё это Марина Русакова играет так точно и тонко, что следить за её актёрской работой - невероятное удовольствие!
Новая страница творческой биографии Марины Русаковой, связанная с образами русских барынь, была открыта спектаклем «Лес» в постановке народного артиста России, главного режиссёра Центрального академического театра Российской армии Бориса Морозов. Раиса Павловна Гурмыжская в её исполнении - женщина-ягодка. Моложавая, обворожительная, изящная. Эдакая лесная примадонна, окружённая местными шутами и домашними угодниками. Гурмыжской очень нравится играть в показное благочестие, рядиться в элегантную чёрную накидочку, но в соблазнительно мягких жестах, кокетливой улыбке, быстрых, острых взглядах, игривых интонациях актриса раскрывает женскую сущность героини, весьма далёкую от имиджа добродетельной монашки в миру. А как искусно, словно кошка с мышкой, играет она с Булановым. Нервно, нетерпеливо постукивает пальчиками по столу, будто бы невзначай пододвигает к молодому человеку графинчик, с игривым подскоком, с тыла подбегает к его креслу, грациозно разводит руками и столь же грациозно плавно переходит в другую позу. Покупает, конечно, покупает Гурмыжская свеженького недоросля. Но Русакова рисует этот процесс так виртуозно, что у Буланова нет ни единого шанса не купиться.
Блажь? Конечно, чувство зрелой женщины к желторотому юнцу - блажь. Но какая по-бабьи понятная! И как проникновенно, с тоской, горечью, но и надеждой, звучит в исполнении актрисы монолог Раисы Павловны о мечте! Подобно другой героине М.Русаковой (Москалёвой из спектакля «Прощальная гастроль князя К.»), Гурмыжская также - «женщина-поэт» и «Наполеон в юбке». Рамки провинциального захолустья ей тесны, нереализованный творческий потенциал рвется наружу. И коль нет в лесной глуши достойного Раисы партнёра, она возьмёт мальчика в коротких штанишках и воспитает из него мужа и хозяина.
После показа спектакля «Лес» на фестивале «Встречи в Одессе» в 2008 году И.Л. Шалимова, профессор кафедры истории театра России Российской академии театрального искусства (г. Москва) отозвалась о нём так: « У меня есть книга "Человек в художественном мире Островского". Сегодня у меня было полное ощущение, что в Белгородском театре эту книгу читали... Что такое - человек Островского, в чём существо взаимоотношений между людьми, в театре понимают. Очень высокая культура понимания сути русской души! Вот она-то на сцене и присутствует... Чрезвычайно интересна Гурмыжская в исполнении актрисы Русаковой... Русская барыня в её обаянии и глупости, в её ревности и щедрости, в её неосознанной жестокости. Такая замечательная нравственная невменяемость!»
Совсем другую русскую барыню Марина Русакова сыграла в следующем спектакле Бориса Морозова в БГАДТ - «Заворожённом семействе» по малоизвестной ранней пьесе Л. Толстого «Заражённое семейство». Марья Васильевна Прибышева поначалу кажется мягкой, податливой, милой провинциальной помещицей, вполне соответствующей мужниной характеристике: "Ты, матушка, умом-то никогда не отличалась!" Но именно женский ум и женская интуиция Марьи Васильевны не дают уплыть наследству дочери в руки проходимца. И в кульминационный момент развития сценического характера своей героини Марина Русакова внезапно меняет актерские краски с нежно пастельных на яркие, густые, резкие, давая почувствовать недюжинную силу натуры настоящей русской барыни.
Мотив исхода русской усадьбы в ещё одном спектакле Б. Морозова, чеховском «Вишнёвом саде», сопряжён с поисками ответов на вопросы: как и почему в сущности милые, добрые люди позволили погубить, разрушить, вырубить под корень то, что олицетворяло красоту и гармонию жизни? Не потому ли, что сами они давно и безвозвратно утратили их?
Раневская (именно эту роль сыграет актриса в бенефиском спектакле) в исполнении Марины Русаковой кажется такой симпатичной, теплосердечной, женственно-нежной, что поначалу недоумеваешь: почему Гаев называет сестру «порочной женщиной», о каких своих грехах сокрушается сама Любовь Андреевна? Режиссёр и актриса, подбирая ключи к решению этой загадки Раневской, акцентируют выразительные, порой парадоксальные штрихи в портрете героини. Словно стихи звучит монолог «О детство, о чистота моя!» - актриса «пропевает» каждое слово, красиво играя на повышении и понижении интонации, причудливо соединяя искреннюю тоску о «потерянном рае» и картинную театральность выражения чувств Любови Андреевны. Исступленно мечется «средь шумного бала» в ожидании исхода торгов Раневская и столь же исступленно она, неожиданно заговорившая будто не своим – низким, плотским – голосом, не то оскорбляет, не то соблазняет Петю Трофимова, осмелившегося сказать ей правду. Равнодушно роняет фразу, что будет жить в Париже на бабушкины деньги, торопливо, мимоходом пытается устроить помолвку Вари и Лопахина… И вдруг застывает, низко склонив голову в эффектной шляпке, – опустошённая, отчаявшаяся, окаменелая – перед тем как в горьком прощании с садом прозвучит приговор Раневской самой себе. А потом, отряхнув прах с ног своих, встанет и пойдёт – нести бремя невыносимой лёгкости бытия как расплату за то, что саду души предпочла сад земных наслаждений.
На недавно завершившемся VIII Всероссийском фестивале «Актёры России — Михаилу Щепкину» трактовка режиссёром и актрисой роли Раневской вызвала неоднозначные оценки критики. Кто-то увидел, что Любовь Андреевна не предаёт себя в главном — в добросердечном отношении к окружающим, кому-то показалось, что к образу этой героини примешивается чеховская же Аркадина, кто-то счёл интересным, но до конца не проявленным вектор начинающегося сумасшествия Раневской... Что же, критик имеет право на своё прочтение спектакля, так же, как актёр и режиссёр имеют право согласиться с ним или просто отмахнуться рукой. Но надо было видеть, как вдумчиво и внимательно слушала Марина Русакова выступления фестивальных экспертов, как уже после обсуждения заинтересованно общалась с одним из них, пытаясь прояснить для самой себя какие-то очень важные детали «зерна роли»... В этот момент она напоминала ученицу, стремящуюся разобраться в сложной задаче, во всём «дойти до самой сути»... Наверное, серьёзная, прилежная девочка по-прежнему живёт в душе той, которая играет королев и цариц... А иначе вряд ли бы Марина Русакова стала театральной примой...
Спектакль имел большой общественный резонанс в Белгороде, и исполнительниц главных ролей пригласили на встречу со студентами факультета русского языка и литературы Белгородского государственного педагогического института. Среди них была и Марина Русакова, совсем недавно окончившая театральный факультет Воронежского института искусств. Молодая актриса, пронзительно сыгравшая в спектакле юную трагичную героиню Марию, рассказывала о работе над ролью, об отношении к воплощённому на сцене образу и уродливому социальному явлению под названием проституция. После этой встречи самая серьёзная и умная моя однокурсница Светлана заметила: «Марина — не только хорошая актриса, но и глубокая, интересная личность». И, как показало время, она была абсолютно права...
«...Она вспорхнула над актрисами-сверстницами уже в самых первых ролях, - пишет о Марине Русаковой в книге, посвящённой истории БГАДТ, заведующая литературно-драматургической частью театра Людмила Кондратьева. - По-земному шустрыми райскими птичками казались её юные героини из «Хлопотуна», «Недоросля», комедии «Дамы и гусары». За очарованием юности, «шелестом цветов и листьев» в них угадывалась лукавая хитринка и вполне земное женское «зёрнышко»... Дерзкими, ершистыми, непредсказуемыми были её девчонки-современницы из спектаклей «Вся надежда», «Игра в фанты», «Звёзды на утреннем небе», «Спортивные сцены 1981 года», в образы которых Марина привнесла импульсивность, максимализм и скепсис своего поколения и опять-таки некую оберегающую, оправдывающую женскую суть».
Этапной для актрисы стала роль Марты-Изабеллы в спектакле режиссёра Феликса Бермана «Деревья умирают стоя», которую Марина сыграла в 1993 году, вернувшись на сцену после рождения сына. Органичность Русаковой здесь дополнилась внутренним объёмом, богатой палитрой актёрских и глубоко женственных полутонов. «Никогда ещё её героини не были столь нравственны и столь же убедительны в этом, столь внутренне гибки, цельны, женственны», - так писала о работе Марины Русаковой в «Деревьях...» журналист газеты «Смена» Ольга Истомина.
Затем в творческой биографии Марины Русаковой последовали не похожие одна на другую роли в жемчужинах отечественной и зарубежной драматургической классики: мучительно ищущая почву под ногами в испепеляющем конфликте между сестрой и мужем Стелла в «Трамвае «Желание» Т. Уильямса; погибающая от невозможности противостоять трагическому року и уносящая на кончиках пальцев ощущение театра, в котором была счастлива когда-то, Мадлена Бежар в «Кабале святош» М. Булгакова; обольстительная и изворотливая, как кошка, синьора Капулетти в «Ромео и Джульетте» В. Шекспира, тоскующая по сильному, естественному чувству, страдающая от невостребованной своей страсти Наталья Петровна из «Месяца в деревне» И. Тургенева... И все они были исполнены зрело, ярко, с глубоким психологизмом и правдой женской натуры.
«Месяц в деревне» положил начало долговременному сотрудничеству актрисы с режиссёром Анатолием Морозовым. Следующая его работа — спектакль «Прощальная гастроль князя К.» по повести Ф. Достоевского «Дядюшкин сон», где Марина Русакова сыграла Москалёву, открыл актрису в новом качестве: таких открытых ярких красок, эксцентрики и гротеска, захлёстывающего темперамента поистине «Наполеона в юбке» прежде не было в её палитре. Кроме того, в спектаклях, поставленных А. Морозовым на белгородской сцене, М. Русакова сыграла Ольгу («Три сестры» А. Чехова), миссис Уэбб («Наш городок» Т. Уайлдера), Огудалову («Бесприданница» А. Островского), Жозефину («Наполеон и Жозефина» И. Губача).
- То, что Марина — профессионал, что она владеет ремеслом, это мы оставим за скобками, - говорит об актрисе А. Морозов. - Её открытость на различные режиссёрские идеи, готовность пробовать, не боясь ошибиться, показаться смешной, мне очень дороги. Она не исполнительница, она сотворец той роли, над которой работает... А самое главное — она женственна, это качество не так часто встречается на сцене. Марина несёт женскую природу, женскую красоту, от неё исходит человеческая доброта.
В спектакле «Месяц в деревне» зрители, пожалуй, впервые увидели филигранный, на тончайших нюансах психологического письма выстроенный дуэт зрелых актёрских дарований — Марины Русаковой и Виталия Старикова. И не случайно, когда директор БГАДТ Виктор Слободчук пригласил к сотрудничеству выдающегося актёра и театрального педагога, народного артиста СССР, художественного руководителя Московского театра имени М.Н. Ермоловой Владимира Алексеевича Андреева, мастер дал продолжение этому творческому альянсу.
Спектакль «Лев зимой» Д. Голдмена в постановке В. Андреева, где роли королевской четы Элинор и Генри Плантагенетов сыграли М. Русакова и В. Стариков, был показан в программе V Всероссийского фестиваля «Актёры России — Михаилу Щепкину». В драматическом накале страстей, в противоборстве сильных характеров, в амплитуде эмоциональных полюсов от любви до ненависти, в поединке мужчины и женщины на грани жизни и смерти актёры, поддержанные умной, подробной режиссурой В.Андреева, демонстрировали потрясающее взаимопонимание на сцене, чувство партнера, взаимодействие на уровне полувзгляда, полужеста, полудвижения друг к другу. Критика высоко оценила работу белгородских артистов — как в дуэте (отмечалось равное по внутренней силе партнёрство), так и в сольных «партиях».
«Самое сильное впечатление произвела на меня работа М. Русаковой, - писала в журнале «Страстной бульвар, 10» Наталья Старосельская. - Её Элинор умна, наделена поистине королевским достоинством, глубиной чувств и умением прятать их даже от самых близких людей». С этой оценкой солидарен и другой критик, Константин Щербаков (журнал «Новое время»): «В роли Элинор, оставленной жены Генри, артистка Марина Русакова. И снова: множество оттенков, слоёв — от оскорблённой гордости, желания видеть Генри униженным, растоптанным, может быть, и мёртвым, - до исступлённой потребности вернуть его. Элинор плетёт свою интригу, играет свою игру, семейную и политическую, мечется между мужем, детьми, любовницей мужа и при этом ни на секунду не перестаёт быть женщиной — коварной, открытой, страстной, в любом своём проявлении непобедимо живой».
Для дуэта Марины Русаковой и Виталия Старикова В. Андреев поставил ещё один спектакль, но уже на малой сцене театра - «Старинная лампа» по пьесе П. Барийе и Ж.-П. Греди. Горькая и щемящая баллада о любви, о попытке вернуть утраченное в течение семи лет с большим успехом шла в театре. Кроме того, спектакль был удостоен диплома IV Международного фестиваля «На Волге» - «Он и Она» (г. Тольятти, 2003 г.), в том же году артисты сыграли его в Москве на сцене Центрального дома актёра имени А. Яблочкиной, а в 2009 году Марине Русаковой и Виталию Старикову аплодировали стоя театральные зрителя сербского города Ниш.
«Артисты Марина Русакова и Виталий Стариков, с которыми я делал «Старинную лампу», вызывают во мне самые тёплые чувства, - говорил в интервью нашей газете В. Андреев. - Это та самая высокая провинция, которая помогает сберечь отечественную культуру...»
Рискну предположить, что после взаимно радостной работы над «Старинной лампой» свой новый спектакль на малой сцене - «У каждого своя звезда» - В. Андреев замыслил в расчете именно на Марину Русакову, партнёром которой на этот раз стал её супруг Андрей Терехов. И если во французской пьесе актёры играли драму двоих, то в русской Русакова играет драму одной. Драму женщины, уставшей держать душу за крылья, распахнувшей её первому встречному, прощающей за краткий миг счастья предвиденную саднящую боль... Как рассказать о глазах актрисы, в которых отражается гамма контрастных чувств женщины, замерзшей от стылого одиночества? Как описать удивительные модуляции её голоса, то взлетающего к небесно чистым верхам, то падающего в самые нижние, «земные», «плотские» регистры? Как найти выражения, чтобы зазвучали то холодно металлические, то испуганно умоляющие, то ликующе счастливые, то отрезвляюще горькие интонации? Как показать движения рук - отвергающих, сопротивляющихся, уставших сопротивляться, ласкающих, бессильно упавших? Как словесно нарисовать лицо, не прячущееся под гримом, но прекрасное в своей изменчивости? Никак! Нужно было просто видеть Марину Русакову в спектакле «У каждого своя звезда»...
Но даже небольшую по протяжённости сценического времени роль Марина Русакова способна сделать центральной. Как, скажем, в «Царской охоте» Л. Зорина, поставленной Александром Гирбой. У её Екатерины II в спектакле всего три сцены. Но каких! Артистка играет обольстительную, умную, волевую женщину, которая использует весь свой богатейший арсенал - и глаза, и жесты, и ямочки на щёчках - для жёсткого и жестокого манипулирования мужчинами. И власть Екатерины такая же жёсткая, но обольстительная: то игриво оглаживает изящным веером, то усталым барским жестом указывает на дверь, то награждает мягкой, но обидной пощёчиной... Всё это Марина Русакова играет так точно и тонко, что следить за её актёрской работой - невероятное удовольствие!
Новая страница творческой биографии Марины Русаковой, связанная с образами русских барынь, была открыта спектаклем «Лес» в постановке народного артиста России, главного режиссёра Центрального академического театра Российской армии Бориса Морозов. Раиса Павловна Гурмыжская в её исполнении - женщина-ягодка. Моложавая, обворожительная, изящная. Эдакая лесная примадонна, окружённая местными шутами и домашними угодниками. Гурмыжской очень нравится играть в показное благочестие, рядиться в элегантную чёрную накидочку, но в соблазнительно мягких жестах, кокетливой улыбке, быстрых, острых взглядах, игривых интонациях актриса раскрывает женскую сущность героини, весьма далёкую от имиджа добродетельной монашки в миру. А как искусно, словно кошка с мышкой, играет она с Булановым. Нервно, нетерпеливо постукивает пальчиками по столу, будто бы невзначай пододвигает к молодому человеку графинчик, с игривым подскоком, с тыла подбегает к его креслу, грациозно разводит руками и столь же грациозно плавно переходит в другую позу. Покупает, конечно, покупает Гурмыжская свеженького недоросля. Но Русакова рисует этот процесс так виртуозно, что у Буланова нет ни единого шанса не купиться.
Блажь? Конечно, чувство зрелой женщины к желторотому юнцу - блажь. Но какая по-бабьи понятная! И как проникновенно, с тоской, горечью, но и надеждой, звучит в исполнении актрисы монолог Раисы Павловны о мечте! Подобно другой героине М.Русаковой (Москалёвой из спектакля «Прощальная гастроль князя К.»), Гурмыжская также - «женщина-поэт» и «Наполеон в юбке». Рамки провинциального захолустья ей тесны, нереализованный творческий потенциал рвется наружу. И коль нет в лесной глуши достойного Раисы партнёра, она возьмёт мальчика в коротких штанишках и воспитает из него мужа и хозяина.
После показа спектакля «Лес» на фестивале «Встречи в Одессе» в 2008 году И.Л. Шалимова, профессор кафедры истории театра России Российской академии театрального искусства (г. Москва) отозвалась о нём так: « У меня есть книга "Человек в художественном мире Островского". Сегодня у меня было полное ощущение, что в Белгородском театре эту книгу читали... Что такое - человек Островского, в чём существо взаимоотношений между людьми, в театре понимают. Очень высокая культура понимания сути русской души! Вот она-то на сцене и присутствует... Чрезвычайно интересна Гурмыжская в исполнении актрисы Русаковой... Русская барыня в её обаянии и глупости, в её ревности и щедрости, в её неосознанной жестокости. Такая замечательная нравственная невменяемость!»
Совсем другую русскую барыню Марина Русакова сыграла в следующем спектакле Бориса Морозова в БГАДТ - «Заворожённом семействе» по малоизвестной ранней пьесе Л. Толстого «Заражённое семейство». Марья Васильевна Прибышева поначалу кажется мягкой, податливой, милой провинциальной помещицей, вполне соответствующей мужниной характеристике: "Ты, матушка, умом-то никогда не отличалась!" Но именно женский ум и женская интуиция Марьи Васильевны не дают уплыть наследству дочери в руки проходимца. И в кульминационный момент развития сценического характера своей героини Марина Русакова внезапно меняет актерские краски с нежно пастельных на яркие, густые, резкие, давая почувствовать недюжинную силу натуры настоящей русской барыни.
Мотив исхода русской усадьбы в ещё одном спектакле Б. Морозова, чеховском «Вишнёвом саде», сопряжён с поисками ответов на вопросы: как и почему в сущности милые, добрые люди позволили погубить, разрушить, вырубить под корень то, что олицетворяло красоту и гармонию жизни? Не потому ли, что сами они давно и безвозвратно утратили их?
Раневская (именно эту роль сыграет актриса в бенефиском спектакле) в исполнении Марины Русаковой кажется такой симпатичной, теплосердечной, женственно-нежной, что поначалу недоумеваешь: почему Гаев называет сестру «порочной женщиной», о каких своих грехах сокрушается сама Любовь Андреевна? Режиссёр и актриса, подбирая ключи к решению этой загадки Раневской, акцентируют выразительные, порой парадоксальные штрихи в портрете героини. Словно стихи звучит монолог «О детство, о чистота моя!» - актриса «пропевает» каждое слово, красиво играя на повышении и понижении интонации, причудливо соединяя искреннюю тоску о «потерянном рае» и картинную театральность выражения чувств Любови Андреевны. Исступленно мечется «средь шумного бала» в ожидании исхода торгов Раневская и столь же исступленно она, неожиданно заговорившая будто не своим – низким, плотским – голосом, не то оскорбляет, не то соблазняет Петю Трофимова, осмелившегося сказать ей правду. Равнодушно роняет фразу, что будет жить в Париже на бабушкины деньги, торопливо, мимоходом пытается устроить помолвку Вари и Лопахина… И вдруг застывает, низко склонив голову в эффектной шляпке, – опустошённая, отчаявшаяся, окаменелая – перед тем как в горьком прощании с садом прозвучит приговор Раневской самой себе. А потом, отряхнув прах с ног своих, встанет и пойдёт – нести бремя невыносимой лёгкости бытия как расплату за то, что саду души предпочла сад земных наслаждений.
На недавно завершившемся VIII Всероссийском фестивале «Актёры России — Михаилу Щепкину» трактовка режиссёром и актрисой роли Раневской вызвала неоднозначные оценки критики. Кто-то увидел, что Любовь Андреевна не предаёт себя в главном — в добросердечном отношении к окружающим, кому-то показалось, что к образу этой героини примешивается чеховская же Аркадина, кто-то счёл интересным, но до конца не проявленным вектор начинающегося сумасшествия Раневской... Что же, критик имеет право на своё прочтение спектакля, так же, как актёр и режиссёр имеют право согласиться с ним или просто отмахнуться рукой. Но надо было видеть, как вдумчиво и внимательно слушала Марина Русакова выступления фестивальных экспертов, как уже после обсуждения заинтересованно общалась с одним из них, пытаясь прояснить для самой себя какие-то очень важные детали «зерна роли»... В этот момент она напоминала ученицу, стремящуюся разобраться в сложной задаче, во всём «дойти до самой сути»... Наверное, серьёзная, прилежная девочка по-прежнему живёт в душе той, которая играет королев и цариц... А иначе вряд ли бы Марина Русакова стала театральной примой...
Наталья ПОЧЕРНИНА,
газета "Смена", 26 октября 2011 г.