Вечеринка продолжается (Ж. Ануй. "Антигона")

Шокирующее начало спектакля „Антигона“ на малой сцене БГАДТ имени М. С. Щепкина: актеры в костюмах входят и, здороваясь со зрителями на ходу, усаживаются с ними лицом к лицу, колени в колени, как в автобусе. И – быстрый будничный отчет о предшествующих событиях: правители Фив, братья Этеокл и Полиник, развязавшие междоусобную войну, которая привела к воротам города семь чужеземных войск, погибли… Царем Фив стал Креон, а его племянница Антигона должна стать женой царского сына Гемона.

…И начинается античная трагедия, по воле драматурга Ж. Ануя имеющая весьма зыбкие временные и географические координаты. Имена древних царей и героев соседствуют в ней с французскими фамилиями стражников (Жона, Будусс, Фланшар). Антигона завтракает по-европейски – кофе с гренками, а с будущим женихом знакомится на «балу», похожем скорее на современную светскую вечеринку.

Художник-постановщик М. Обрезков, лишая зрителей последней опоры, добавляет элегантно эклектичные костюмы персонажей: относительно «греческий» силуэт хитона Антигоны не мешает героине расхаживать на шпильках, а античный шлем стражника непринужденно завершает обмундирование французского ажана.

Режиссер сразу отсекает реалии: сюжет пьесы не имеет никакого отношения ни к истории, ни к географии. Это скорее философская проблема, остро дискутируемая главными героями, задача, которую нам предоставлено решить вместе с ними. Свободен ли в своих поступках властелин? Может ли власть остаться нравственной?

«Разговорная» пьеса, сюжет которой практически прожит в первые 20 минут спектакля, удивительным образом держит внимание. Юная Антигона (арт. В. Васильева) нарушает царский эдикт о запрете на погребение тела ее брата, государственного преступника и бунтовщика Полиника, и тем самым бросает вызов власти. Во имя чего? Выяснение этого обстоятельства становится главной интригой спектакля.

Креон в исполнении Андрея Зотова – мудрый и, насколько позволяет его статус, человечный правитель, сердечно привязанный к племяннице, кажется, совсем недавно игравшей с подаренной им куклой (кукла наряду с коктейльными бокалами присутствует в спектакле как символ жизни, текущей по своим законам). Его главная забота – «чтобы порядок на земле стал хоть чуть более разумным», а без выполнения некоторой «грязной работы» – показательной казни бунтовщиков и выпуска запретительных эдиктов – порядок невозможен. Актер играет роль без всякой аффектации, очень тонко, вызывая сочувствие и уважение к этому человеку, по-своему понимающему долг правителя перед народом.

Антигона – живое воплощение общественного вызова, требующего от власти руководствоваться нравственными критериями: «Я еще могу сказать: «Нет!» всему, что мне не по душе! А вы, со своей короной, своими солдатами, во всем своем блеске, вы ничего не можете сделать, потому что ответили: «Да!». Она обвиняет власть в сделках с совестью, общество – в неразборчивости, в мещанстве «жалкого», на ее взгляд, счастья, непременным условием которого становится подлость.

Вероника Васильева играет жестокий максимализм подростка в вечном конфликте «отцов и детей». Это упрямая, упертая девчонка, гордо напрашивающаяся на казнь в не совсем понятном протестном запале. Ведь в отличие от одноименной софокловской героини, Антигона Ануя не верит в силу священных погребальных ритуалов, призванных дать упокоение погибшему брату. У нее нет этого сильного религиозно-этического мотива. Она продолжает упорствовать в своем желании умереть, даже получив от Креона убийственную весть. Оказывается, брат Антигоны Полиник был не только изменником, гулякой и мотом, но и организатором неоднократных покушений на их отца, царя Эдипа. К тому же тела погибших были настолько обезображены, что Креон не знает, кто из братьев похоронен со всеми возможными почестями, а кто показательно отдан на съедение хищникам. Для власти не имеет особого значения, кто прав, а кто виноват, она вне нравственности, это в определенном смысле машина по поддержанию «порядка»…

Очевидно, что дискуссия Креона с Антигоной – это его внутренний спор с самим собой, видимо, уже давно завершившийся: «Я сам поступил бы точно так же, если бы мне было 20 лет. Вот почему я так внимательно слушал тебя. Мне казалось, что из дали времен со мной говорит юноша Креон, худой и бледный, тоже мечтавший о самопожертвовании». Антигона – воплощение сомнений Креона, спрятанных настолько глубоко, что кажется, их нет. Голос совести, ноющей в каждом правителе, стремящемся быть справедливым и честным. Потому он так жаждет спасти Антигону от казни, даже вопреки ее желанию. Сложность личного нравственного выбора человека перед лицом огромной ответственности за вверенный его попечению народ, внутренняя «рана» хорошо сыграны А. Зотовым, интересным артистом, как мне кажется, еще недостаточно оцененным в театре.

Антигона, темпераментно скандалящая с Креоном, унижающая его в упоении собственной свободой самовыражения, не может, однако, после откровений царя сойти со сцены в прежнем состоянии экстаза правоты.

В качестве помощи зрителям, несколько растерявшимся от бессмысленности ее поступка, режиссер Урсула Макарова неожиданно предлагает лирическую «инкрустацию» на тему Ромео и Джульетты с пылкими объятиями и французским текстом, произносимым Антигоной и Гемоном (арт. Д. Гарнов) с придыханием. Она бы и вовсе не нужна, эта вторая история, как по большому счету не нужны в постановке все персонажи, кроме Антигоны, Креона и Хора, текст которого роздан постановщиком разным героям. Зато таким образом больная этическая проблема нравственности власти отступает на второй план по отношению к любовной истории античных Ромео и Джульетты. Антигона, замурованная заживо в пещере, вешается на своем разноцветном поясе, а Ге-мон закалывает себя мечом рядом с трупом возлюбленной.

Нас вдруг резко уводят от поставленных в пьесе мучительных вопросов. Закольцовывая пролог и финал, режиссер приводит всех исполнителей (а их в спектакле шесть: А. Зотов, В. Васильева, Д. Гарнов, Т. Дюжикова, Н. Кранцевич и М. Новичихин) от вечеринки к вечеринке. Только что на наших глазах открывшая дверь в смерть Антигона издевательски хохочет, как будто удачно всех провела, и отплясывает тустеп с палачом Креоном, женихом Гемоном, стражником Жона, сестрой Исменой и кормилицей.

Быть может, эта пляска отсылает нас к строке прощального письма героини: «Без маленькой Антигоны вам всем было бы куда спокойнее»? Без внутренней Антигоны, без сомнений и мучений совести, надо полагать… Без них вечеринка, то бишь жизнь, продолжается в любом случае!

Наталья КУТКОВАЯ.
Газета "Белгородская правда", 26 февраля 2011 г.