Антигона против (Ж. Ануй. "Антигона")

Пять лет назад Урсула Макарова, тогда ещё дипломница РАТИ (ГИТИС), ученица известного режиссёра Сергея Женовача, поставила на малой сцене БГАДТ спектакль «Жан и Беатриса», в котором зрителю была показана жёсткая, обжигающе правдивая история о непреодолимом одиночестве современного человека. Спектакль, пережив замену исполнителя роли Жана, и по сей день с большим успехом идет в театре, и логично было ожидать продолжения сотрудничества с молодым режиссёром. Так и случилось. Новой работой Урсулы Макаровой в БГАДТ стала постановка пьесы Жана Ануя «Антигона».

Интерпретируя известный античный сюжет Софокла, Ж.Ануй обращался к современным ему проблемам. Написанная в 1942 году, «Антигона» символизировала конфликт между коллаборационистской вишистской Францией и Францией Сопротивления. Противостояние царя Фив Креона, руководствующегося прагматическими соображениями удержать государство-судно, потерявшее управление, и его племянницы Антигоны, осмелившейся нарушить царский запрет хоронить тело брата, бунтовщика Полиника, носит в пьесе неразрешимый моральный характер. И освобождение от этого конфликта приносит только смерть Антигоны.

Однако круг идей и проблематика пьесы оказались шире конкретно-исторических рамок, что обеспечило ей популярность во всём театральном мире, а в нашей стране – в особенности. Ибо, как писал о непреходящей актуальности конфликта «Антигоны» Андре Моруа, «спор между трудным долгом руководителя и бунтом свободного человека не будет разрешён никогда».

Впрочем, ещё десять лет назад один из театральных критиков писал: «Современному читателю очевидно: знаменитая ануевская пьеса устарела и по поэтике своей, и по идеологии… Как ни крути, выходит, что прагматик Креон прав, а Антигона оказывается либо дурой, которой жить надоело, либо упертой фанатичкой». Хотя рецензент оговаривался: возможно, времена «Антигоны» ещё вернутся. Не знаю, вернулись ли времена «Антигоны» или не уходили вовсе, но на спектакле Урсулы Макаровой, в яростных словесных поединках Креона и Антигоны, мне слышались порой буквальные совпадения с тем, что транслирует Интернет и телерадиоэфир… Правда, возникло подозрение, что сама Урсула Макарова чувствовала некоторые сомнения: насколько убедительно прозвучит идейное столкновение героев «Антигоны» в сегодняшнее прагматичное, если не сказать циничное, и уж точно конформистское время? И поэтому совсем не случайными показались режиссёрское определение природы спектакля как «история вне времени и жанра» и введение в него приёма «театр в театре», который, кстати, сам Жан Ануй активно использовал в своей драматургии.

…Спектакль начинается неожиданно: в зал входят актёры, здороваются с публикой, переговариваются друг с другом, распределяют роли, которые им предстоит сыграть… Они беззаботны, легкомысленны, смешливы, но все изменится, как только актёры перестанут быть сами собой, превратившись в Антигону, Креона, Исмену, Гемона, Кормилицу, Стражника… Как только будет запущен безжалостный механизм трагедии…

Антураж спектакля, созданный художником Максимом Обрезковым, рисует атмосферу аристократического дома, полного светских удовольствий. Но Антигона (заметим, что её имя можно перевести с греческого «как рождённая против») ещё до своего появления на сцене рвёт связи с этим привычным миром звона коктейльных бокалов, мягко шелестящих нарядных платьев, туманных зеркал, интимно мерцающих свечей…

Ночной диалог Кормилицы (в исполнении артистки Татьяны Дюжиковой эта моложавая дама – комильфо от тщательно уложенного локона до носочка изящных ботильонов) и Антигоны Урсула Макарова разбивает на два монолога. Сначала Кормилица обращается с упреками к прячущейся за дверью комнаты Антигоне, затем Антигона оправдывается перед уснувшей Кормилицей. Следующая за этим сцена с Исменой (артистка Нина Кранцевич), начинающаяся как девичье, сестринское «шушукание», подначивание и вышучивание друг друга, тоже несет в себе роковой разрыв между миром чувственных удовольствий, в котором «купается» Исмена, и неотвратимым нравственным долгом, олицетворяемым Антигоной. Даже пылкий, страстный возлюбленный, красавец Гемон (артист Дмитрий Гарнов) не может удержать Антигону. И чтобы не поддаться искушению любовью и счастьем, в диалоге с ним она будет прятаться за дверью, ускользать из его жарких объятий, конечно же при этом, желая принадлежать всецело только ему.

Центр спектакля, раскрывающий конфликт во всей полноте, – это, безусловно, диспут Креона и Антигоны. Сцена невероятно сложная, ведь зрительский интерес здесь держится не на происходящих событиях (даже те, кто не знаком с сюжетом об Антигоне, в прологе уже узнали, что она должна умереть), а на столкновении идей, противоборстве личных правд обоих героев. Но благодаря чётким режиссёрским акцентам, проработанности внешнего рисунка актёрского взаимодействия и внутренней наполненности исполнения живой правдой характеров, чувств, поступков, зритель с неослабевающим интересом следит за интеллектуальной схваткой Креона и Антигоны.

Андрей Зотов в роли Креона создаёт образ человека, волею случая оказавшегося на царском троне. В нём и царского-то ничего нет, он скорее похож на менеджера среднего звена. Артист точен в каждом жесте, в каждой интонации прагматика, рационалиста, убежденного: нравственно лишь то, что полезно для государства. Но именно обладание властью заставляет Креона быть жёстким и даже жестоким, а яростное сопротивление Антигоны лишает его спокойной уверенности в своей правоте.

Антигону в спектакле Урсулы Макаровой играют по очереди две актрисы. У Вероники Васильевой фиванская царевна – во многом подросток, одержимый духом противоречия, не желающий мириться с миром «взрослых» компромиссов. Она мила, жизнелюбива – в её воображаемой встрече с Гемоном, слово в слово (но на французском языке, созданном, чтобы говорить о любви) повторяющей их последнее свидание, столько обворожительной женственности и тонкого эротизма! В исполнении Юлии Гарновой Антигона – зрелая, цельная личность; в ней чувствуется сознательная внутренняя аскеза, врожденный стоический характер трагической героини, революционерки, диссидентки… И, надо сказать, обе актрисы, каждая со своей ограникой, очень убедительны в вариациях сценической трактовки образа Антигоны.

В противоборство правды царя и правды царевцы-бунтарки вклинивается маленькая правда маленького человека – стражника Жона, которому никак не понять мотивов поступков высокородных персон. Артист Михаил Новичихин в этой роли и уморительно смешон, когда пытается напустить на себя большей важности, и пронзительно трогателен в сочувствии к Антигоне, и абсолютно понятен в страхе за будущее своей семьи.

…Хорошо сработанный механизм трагедии приводит героев к предопределенной развязке. А после актеры выйдут на поклон - без котурнов и трагических масок. И снова будут легкомысленны, смешливы, беззаботны, танцуя и подпевая весёлому мотивчику песни «Je veux» французской певицы Заз.

«Я хочу остановить руку, сжимающую моё сердце.
Давайте все вместе откроем путь моей свободе!
Итак, забудьте о всех своих стереотипах,
Добро пожаловать в мою реальность!»

Добро пожаловать в реальную жизнь. Игра окончена. Или только начинается? И кому суждено сыграть в ней ту или иную роль, сделав свой выбор, до поры до времени пусть останется тайной. Пока кто-то не запустит хорошо сработанный механизм трагедии…

Наталья ПОЧЕРНИНА.
Газета «Смена», 2011 год.

30.01.2011, 5973 просмотра.