Не рубите, мужики!.. (А. Чехов. "Вишнёвый сад")

С Борисом Морозовым мы беседовали о «Вишнёвом саде» накануне генерального прогона спектакля. Речь зашла о стуке топоров, который сопровождает и «Лес» А. Островского (одна из предыдущих работ режиссёра на белгородской сцене), и чеховский «Вишнёвый сад»… Борис Афанасьевич даже пошутил, что если вспомнить его спектакль «Леший» в Малом театре, заканчивающийся пожаром леса, то ему уже пора давать премию лесничества. А потом продолжил – о том, что русские классики остро ощущали связь между природой и человеком, о том, что у человека есть «сад души», который необходимо возделывать, а не торговать им…

…Это было в конце июля, а в августе в России полыхали лесные пожары, являя собой апогей дисгармонии в отношениях природы и человека. И Москва, покуда не утонула в едком дыму, не слышала звуков набата (как грозно и трагически звучал он в спектакле Морозова «Заворожённое семейство»!), потому что пресловутую рынду давным-давно украли и сдали в металлолом. Видимо, проецируя августовский апокалипсис на события «Вишнёвого сада», я посчитала, что чеховская пьеса должна прозвучать здесь и сейчас резко, жёстко, саркастично… Но Борис Морозов предложил зрителю разговор о вишнёвом саде, о России и душе человеческой в иной тональности – пронзительной и горькой.

…Вишнёвого сада в спектакле нет. Иосиф Сумбаташвили лаконичен до беспощадности. Только тень сада, только воспоминания и грёзы о нём остались его владельцам. Да «многоуважаемый шкаф», увенчанный детской лошадкой-качалкой, - ещё одно напоминание о прошлом, безвозвратном, утраченном. В настоящем же – «всё расхищено, продано, предано». С самого начала спектакля, до роковых торгов и трагического стука топоров.

Однако Борис Морозов не спешит судить чеховских героев, он пристально и внимательно всматривается в них, словно пытаясь понять: как и почему эти, в сущности, милые, добрые люди позволили погубить, разрушить, вырубить под корень то, что олицетворяло красоту и гармонию жизни? Не потому ли, что сами они давно и безвозвратно утратили их?

Раневская в исполнении народной артистки России Марины Русаковой кажется такой симпатичной, теплосердечной, женственно-нежной, что поначалу недоумеваешь: почему Гаев называет сестру «порочной женщиной», о каких своих грехах сокрушается сама Любовь Андреевна? Режиссёр и актриса, подбирая ключи к решению этой загадки Раневской, акцентируют выразительные, порой парадоксальные штрихи в портрете героини. Словно стихи звучит монолог «О детство, о чистота моя!» - актриса «пропевает» каждое слово, красиво играя на повышении и понижении интонации, причудливо соединяя искреннюю тоску о «потерянном рае» и картинную театральность выражения чувств Любови Андреевны. Исступленно мечется «средь шумного бала» в ожидании исхода торгов Раневская и столь же исступленно она, неожиданно заговорившая будто не своим – низким, плотским – голосом, не то оскорбляет, не то соблазняет Петю Трофимова, осмелившегося сказать ей правду. Равнодушно роняет фразу, что будет жить в Париже на бабушкины деньги, торопливо, мимоходом пытается устроить помолвку Вари и Лопахина… И вдруг застывает, низко склонив голову в эффектной шляпке, – опустошённая, отчаявшаяся, окаменелая – перед тем как в горьком прощании с садом прозвучит приговор Раневской самой себе. А потом, отряхнув прах с ног своих, встанет и пойдёт – нести бремя невыносимой лёгкости бытия как расплату за то, что саду души предпочла сад земных наслаждений.

Гаев в спектакле в некоторой степени оттеняет, а в некоторой - пародийно снижает поэтическую возвышенность чувств Раневской. Исполнители этой роли по-разному «прочитывают» образ героя. Заслуженный артист России Иван Кириллов подчёркивает в нём актёрство, фразёрство, страсть к театральному пафосу и выспренному слогу. Его Гаев комичен и жалок несоответствием представлений о самом себе жестокой реальности, инфантильностью отношения к жизни, абсолютной житейской неуклюжестью. Народный артист России Виталий Стариков наделяет Гаева мягкой иронией, и любимая актёром краска делает образ сложнее. Этот Гаев с самого начала понимает, что сад будет продан за долги, знает цену своей пустоцветной жизни и шлейфу аромата пачулей, оставляемому сестрой. И прячет Леонид Андреевич горечь этого понимания и знания в спасительной самоиронии, в вышучивании других, в дурацком бильярдном жаргоне и нарочитых высокопарностях.

… На «Вишнёвом саде» Бориса Морозова я впервые обратила внимание, какую страшную фразу произносит в пьесе Аня: «Что вы со мной сделали, Петя, отчего я не люблю вишнёвого сада, как прежде». Окончательный крах вишнёвого сада, родовой усадьбы семьи Гаевых-Раневских для меня произошёл именно в этой сцене, когда акварельно-нежная, чистая Аня в исполнении Нины Кранцевич признаётся, что сад, которого «на свете нет лучше», ей уже не дорог. Наверное, поэтому образ Пети Трофимова, к которому и обращены слова девушки, в спектакле двоится, обретает неоднозначное звучание.

Артист Антон Блискунов органичен в Петиной ипостаси прекраснодушного мечтателя, «недотёпы», робкого, закомплексованного «старого мальчика». Андрей Манохин же играет вечного студента более жёстко, заставляя зрителя вспомнить и другие свои роли в спектаклях Бориса Морозова: Репетилова в «Горе от ума», Твердынского в «Заворожённом семействе». Петина «передовая» трескотня, экстатическое вожделение светлого будущего вызывают усмешку у окружающих, но Аню – гипнотизируют и завораживают. И это отнюдь не смешно, ведь именно такие девочки с чистой, чуткой душой, увлечённые идеями будущего сада, шли за своими мальчиками-учителями – в подполье, террор, революцию… Андрей Манохин не скупится на острые, гротесковые краски в портрете своего героя. Обольщая Аню утопическими картинами, резонёрствуя по поводу «мы выше любви», студент предусмотрительно расстилает пиджачок для девушки подле себя, ёрзает явно не «духовной жаждою томим», и, убоявшись самого себя, своих чувств, снова пускается в пространные риторические рассуждения. Но уже в сцене с Раневской Петя совсем не карикатурен – когда хочет утешить, успокоить её, остановить истерику, но не смеет даже прикоснуться к ней. Здесь артист обнажает тонкую, нежную, неиспорченную детскую душу героя.

Именно это родство двух нежных душ окрашивает сцену прощания Пети и Лопахина в пронзительно безысходные тона. В их последнем объятьи словно заключена длящаяся и поныне драма взаимоотношений русского бизнеса и русской интеллигенции с вечной зацикленностью одних на сиюминутной выгоде и с вечной же устремлённостью других к умозрительным прожектам. Характеристики, которые Петя даёт Лопахину, на первый взгляд, парадоксальны, взаимоисключающи: «хищный зверь» и «тонкая нежная душа». Борис Морозов и артист Дмитрий Гарнов эту амплитуду натуры купца рассматривают в разных проявлениях и, подводя героя к кульминации, к самозабвенной, торжествующей, почти ритуальной пляске, раскрывают в сущности детскую жажду социального реванша и самоутверждения Лопахина. «За всё могу заплатить!» - в этот исступленный крик артист словно вкладывает и радость всемогущества сегодняшних нуворишей, с мальчишеским азартом покупающих всё что душе угодно – красивые машинки, кораблики, куколки…

И в этой не нарочитой, но очень точно бьющей в цель проекции образа Лопахина на нашу современность для меня приоткрылась ещё одна загадка «Вишнёвого сада»: почему Ермолай не женится на Варе? На такой, какой играет её Юлия Волкова, – бытовой, домашней, уютной труженице и хлопотунье? Или на такой, какой она предстаёт в исполнении Вероники Васильевой – красивой, гордой птицей, крепко держащей душу за крылья, скрывающей свою чувственность в следовании порядку вещей? Ведь ясно же – лучшей избранницы, рачительной хозяйки и любящей жены (а в спектакле Бориса Морозова Варя затаённо-трепетно любит Лопахина и ждёт от него предложения) прагматичному, деловому предпринимателю не сыскать. И в сцене прощального свидания кажется: вот-вот и устроится их если не счастье, то благополучие. Но Лопахин лишь поцелует руку Вари, и это последнее «прости» - единственное, что он может ей сказать. Потому что «мужичок» с «длинными нежными пальцами, как у артиста» давно заворожён иной женственностью, ранен иной – сумасшедшей, порочной, ускользающей - красотой, воплощённой в Раневской, и будет искать её отражение в женщинах, похожих на Любовь Андреевну. Тем более что теперь он может «за всё заплатить»! Какая уж тут Варя?!

Обитатели «Вишнёвого сада» живут в иллюзорном мире. И полнокровный жизнелюб Симеонов-Пищик (Игорь Нарожный), наивно полагающий, что «заграница нам поможет», и ходячий казус Епиходов (Павел Рыжиков), подобно Гаеву воображающий себя не тем, кто есть на самом деле, и живая, озорная Дуняша (Юлия Гарнова, Ольга Казакова), представляющая себя томной героиней «гламурных» романов, и существующая, словно экзотическое дерево без корней на чужой почве, Шарлотта (Надежда Пахоменко, Эвелина Ткачёва), вся жизнь которой и есть иллюзия, - все они смешны в своей причудливой гротескности, но и глубоко несчастны, как брошенные сироты.
Только два персонажа «Вишнёвого сада» в спектакле Морозова абсолютно цельны. Старый Фирс в исполнении народного артиста России Владимира Бондарука и есть настоящий хозяин вишнёвого сада, домовой дворянского гнезда. Благородство и стать артиста сообщают образу Фирса вовсе не холопские черты. Скорее, как старый отец, он может отмахнуться от Гаева, будто от назойливой мухи, возвысить голос в защиту вишни, сердечно переживать, надел ли барин пальто, искренне жалеть своих неразумных детей -«недотёп». Дух сада и усадьбы, старик умирает вместе с ними, и этот, в общем-то, страшный в воображении зрителя финал удивительно гармоничен в логике жизни Фирса.

Лакей Яша в исполнении Игоря Ткачёва – тоже очень гармоничная личность в своём имморализме, бесстыдности, хамстве, презрении ко всему и вся. Развязно-глумливый тончик, который так полюбился артисту в последнее время, в этой роли становится выразительнейшей характеристикой героя. Его ничего не мучит, ему смешны Гаевы, Раневские, Лопахины, Пети с их «тонкостями» и «нежностями», он ни к чему не привязан, он относится что к матери, что к Фирсу как к досадным недоразумениям, он без всякого стеснения берёт то, что ему не принадлежит… Мельчайшие детали, которые акцентируют в образе Яши режиссёр и актёр, делают его законченным в своей омерзительности и, увы, весьма современным. Ведь именно эти наследники Смердяковых и Яшек брезгливо называют Россию «этой страной», нас - «быдлом» и «замкадышами» и вопят о том, что надо «валить из поганой Рашки».

… «Вся Россия наш сад», - восторженный пафос этой хрестоматийной фразы Пети Трофимова после спектакля Бориса Морозова воспринимается с горькой иронией. Да, Россия – сад, которого нам не жаль, Россия – сад, который уже сто лет мы рубим так, что щепки его по всему миру летят, Россия – сад, который всякий раз приносится в жертву очередному светлому будущему. Иначе почему любое нужное и важное дело – строительство федеральной трассы или ледового дворца – непременно должно сопровождаться стуком топоров? Почему?

Борис Морозов, последовательно исследующий в своих спектаклях на белгородской сцене тему разрушения и разложения гармонии жизни, в «Вишнёвом саде» снова пытается найти волнующие точки сопряжения классики и современности, сегодняшние ответы на чеховские вопросы. И, кажется, находит их в простых и ясных решениях. Всего-то и нужно – вслед за Шарлоттой понять: «Кто я? Зачем я?», перестать «размахивать руками» и начать возделывать свой сад…

P.S. Углубившись в различные контексты "Вишнёвого сада", я случайно обнаружила два любопытных момента. Первый состоит в том, что вишнёвые сады зародились на Руси благодаря воспитателю царя Алексея Михайловича, которого звали... Борис Морозов. Второй - это гипотеза, высказанная кандидатом филологических наук А.Б.Галкиным в работе "География и пространство русской литературы ХIХ века" по поводу места действия чеховской пьесы."Харьков где-то близко: в него можно попасть не только на лошадях, - пишет исследователь. - Варя лелеет мечту пойти с молитвой по святым местам: сначала в безымянную пустынь, потом в Киев, затем в Москву. Киев ближе к вишнёвому саду, чем Москва, что совпадает с недалёким Харьковом, в котором Лопахин ведёт дела. Скорее всего,ближайший к вишнёвому саду город, где вишнёвый сад идёт с аукциона, - Белгород".
Конечно, между фактом истории,совпадением имён и фамилий хозяина вишнёвых садов и режиссёра "Вишнёвого сада", а также догадкой литературоведа прямой связи нет. Но аналогия красивая и символичная напрашивается, не правда ли?

Наталья ПОЧЕРНИНА.

Газета «Смена», 2010 год.

лес08.10.2010, 1609 просмотров.