Пресса
Охота пуще неволи (Л. Зорин. "Царская охота")
БГАДТ им. М.С. Щепкина. Л. Зорин «Царская охота».
Режиссер - А. Гирба, художник - А. Климов
Алексей Гирба заставил белгородскую публику соскучиться по себе. Уж много, много воды утекло с тех пор, как режиссёр окатил зрителя карнавальной стихией «Сумасбродки» и «Бабьих сплетен», сумев в ярко театральной форме, совершенно в духе гольдониевских комедий с «весёлой душой», сказать своим современникам о ценности человеческой личности - независимо от её материального положения и социального происхождения. А как пронзительно, романтически-приподнято прозвучала «Капитанская дочка», как влюбились в этот спектакль белгородские тинейджеры, увидевшие в пушкинской истории почти ровесников, совершающих свой нравственный выбор. И вот «Царская охота», которая в постановке А.Гирбы во многом продолжает его же «Капитанскую дочку» (интересно, случайно или нет стремление режиссера к созданию дилогий на сцене БГАДТ?). И не только обращением к екатерининской эпохе, но и разговором о любви, долге и чести.
Алексей Орлов, отставной фаворит Екатерины II, получает от императрицы спецзадание: доставить в Россию из Италии самозванку, выдающую себя за дочь Елизаветы Петровны. С чем Орлов блестяще и справляется. Но при этом теряет нежданно-негаданно обретенную любовь и собственную душу...
Алексей Орлов (засл. арт. России Виталий Бгавин) в первой сцене предстает зрителю в весьма непотребном виде. В его московском имении царит атмосфера пьяного свального греха. Расслабленные жесты и движения, замедленная речь, тягучие интонации - Виталий Бгавин ярко рисует существование бывшего царского любовника «без божества, без вдохновенья», без цели, смысла и любви. Но лишь только забрезжит перед ним обещание высочайшей милости, откуда ни возьмись появится в нём и удаль молодецкая (эка, как лихо взлетел он на галерею дворца, даже вознёсся выше буйною главою матушки-императрицы, заставив её смотреть на себя снизу вверх), широкие движения, по-мужичьи властные жесты и интонации. «Нас на других менять не след», - чуть растягивая последний слог, с лёгким оттенком иронии произносит фразу артист и, взяв партнершу под подбородок, вроде бы нежно, но и крепко обхватывает её за шею. И в этом нарочитом молодечестве читается страстное желание Орлова вернуть - нет, не былую любовь, но хотя бы сладостное ощущение избранности, приближенности к Её Величеству. В танце с Екатериной голос у Орлова-Бгавина становится таким густым, маслянистым, обволакивающим! Шоу придворных и притворных чувств должно продолжаться. И оно продолжается.
...А в это время на другом краю Европы нервно и зло мерит шагами пространство своей клетки Елизавета-княжна Тараканова (арт. Оксана Бгавина). На приёме у Ломбарди она точно марионетка с приклеенной улыбкой, заученно повторяющая чужие жесты. И вдруг, вынырнув на минуту из карнавального кружения, Елизавета забывает о ломаной кукольной пластике и деланном кокетстве. С грустью и тревогой глядит она на танец масок, но тут же вновь надевает светскую улыбку.
«Моментом истины» для Орлова и Елизаветы станет их роковая встреча и короткая, яркая, как вспышка, любовь. Орлов искусно обольщает княжну, но в партнёрском взаимодействии Бгавиных с первых же минут начинает искрить, как при коротком замыкании, возникает ослеплённость героев друг другом. Орлов кладёт голову на плечо Елизавете и так нежно заглядывает ей в лицо, что у той перехватывает дыхание (это состояние недостатка в воздухе ощущаешь прямо-таки физиологически!). Вот он отбрасывает накидку, закрывающую лицо Елизаветы, властно останавливает её, откровенно разглядывает, крепко, с удовольствием, целует и картинно-нахально подставляет щеку для пощёчины... Внешнее и внутреннее преображение героев происходит на глазах зрителей. И вот уже Елизавета заговорит своим голосом (очень красиво, проникновенно О.Бгавина играет на повышении и понижении голоса, сходя с ангельских высот к страстному шёпоту), по-девчоночьи прыгнет на руки Орлову, смешно, ребячливо коснутся они друг друга кончиками носов и провалятся в пучину страсти - прекрасной и трагической.
Это потом уже будет неистовое, злое отчаянье Орлова на корабле. Это потом он станет метаться, искать голос, с нежностью и укором обращенный к нему: «Алеша!». Это потом он получит царскую награду - небрежный шлепок по щеке: «Это тебе, граф!». Это потом, раздавленный, бесчувственный, он придет на последнее свидание к любимой в комнату пыток. И она, простоволосая, в одной лишь черной рубашке, обернет к нему лицо, светящееся любовью, прильнет, обнимет. И застынут на мгновенье Орлов и Елизавета в последнем, прощальном объятьи. Пока грубо, яростно не оттолкнет она его от себя, а он, попытавшись удержать ее в своих руках, не швырнет в отчаянном бессильи обратно на помост. В финале Орлов, погруженный в сонно-пьяное свое московское болото, завернувшись с головой в тряпье, будет выть: «Скучно мне без тебя, Лиза!». Уже без надежды не только на любовь, но и на царскую милость... Дуэт Оксаны и Виталия Бгавиных (на снимке в центре) - красивый, чувственный, трепетный, где женщина восхитительно женственна, а мужчина великолепно мужествен, - рождает высокое напряжение чувств на сцене и в зале.У Екатерины II (нар.арт.России Марина Русакова - снимок справа) в спектакле всего три сцены. Но каких! Артистка играет обольстительную, умную, волевую женщину, которая использует весь свой богатейший арсенал - и глаза, и жесты, и ямочки на щёчках - для жёсткого и жестокого манипулирования мужчинами. И власть Екатерины такая же жесткая, но обольстительная. Ведь хоть и плачет придворный поэт - мол, «зажали птичку» - все же с искренним восхищением пишет оды Фелице, «киргиз-кайсацкой царице». Это дьявольское обаяние власти, то игриво оглаживающей изящным веером, то усталым барским жестом указывающей на дверь, то награждающей мягкой, но обидной пощечиной, Марина Русакова играет так точно и тонко, что следить за ее актерской работой - невероятное удовольствие!
Удовольствие зрителю доставляет и работа художника Андрея Климова. Это и феерическое костюмное пиршество, и лаконичная, но многофункциональная сценография, позволяющая изменять и преображать сценическое пространство, переносить действие из московского особняка в петербургский дворец, из итальянского палаццо - на корабль, с разводящегося моста - в тюремные казематы. Режиссура Алексея Гирбы - динамичная, ритмичная, изобретательная в построении мизансцен, четко расставляющая акценты, прочерчивающая все линии действия. Лишь иногда это стремительное движение хочется чуточку приостановить, чтобы дать артистам возможность подробнее развить психологически важные сцены.
Жанр спектакля режиссер обозначил как романтическую драму и выдержал его не только в эмоционально высоком тоне, но и в главном - в содержании конфликта между чувством и долгом. Алексей Орлов (в отличие от Петруши Гринёва, не предавшего ни Пугачева, ни императрицу, ни любовь, ни самого себя) предает всех. Прежде всего - себя. И гибнет. Нравственно. Что ж, таковы условия царской охоты, которая пуще неволи морали.
Наталья ПОЧЕРНИНА.
Газета "Смена", 2006 год.
Алексей Орлов, отставной фаворит Екатерины II, получает от императрицы спецзадание: доставить в Россию из Италии самозванку, выдающую себя за дочь Елизаветы Петровны. С чем Орлов блестяще и справляется. Но при этом теряет нежданно-негаданно обретенную любовь и собственную душу...
Алексей Орлов (засл. арт. России Виталий Бгавин) в первой сцене предстает зрителю в весьма непотребном виде. В его московском имении царит атмосфера пьяного свального греха. Расслабленные жесты и движения, замедленная речь, тягучие интонации - Виталий Бгавин ярко рисует существование бывшего царского любовника «без божества, без вдохновенья», без цели, смысла и любви. Но лишь только забрезжит перед ним обещание высочайшей милости, откуда ни возьмись появится в нём и удаль молодецкая (эка, как лихо взлетел он на галерею дворца, даже вознёсся выше буйною главою матушки-императрицы, заставив её смотреть на себя снизу вверх), широкие движения, по-мужичьи властные жесты и интонации. «Нас на других менять не след», - чуть растягивая последний слог, с лёгким оттенком иронии произносит фразу артист и, взяв партнершу под подбородок, вроде бы нежно, но и крепко обхватывает её за шею. И в этом нарочитом молодечестве читается страстное желание Орлова вернуть - нет, не былую любовь, но хотя бы сладостное ощущение избранности, приближенности к Её Величеству. В танце с Екатериной голос у Орлова-Бгавина становится таким густым, маслянистым, обволакивающим! Шоу придворных и притворных чувств должно продолжаться. И оно продолжается.
...А в это время на другом краю Европы нервно и зло мерит шагами пространство своей клетки Елизавета-княжна Тараканова (арт. Оксана Бгавина). На приёме у Ломбарди она точно марионетка с приклеенной улыбкой, заученно повторяющая чужие жесты. И вдруг, вынырнув на минуту из карнавального кружения, Елизавета забывает о ломаной кукольной пластике и деланном кокетстве. С грустью и тревогой глядит она на танец масок, но тут же вновь надевает светскую улыбку.
«Моментом истины» для Орлова и Елизаветы станет их роковая встреча и короткая, яркая, как вспышка, любовь. Орлов искусно обольщает княжну, но в партнёрском взаимодействии Бгавиных с первых же минут начинает искрить, как при коротком замыкании, возникает ослеплённость героев друг другом. Орлов кладёт голову на плечо Елизавете и так нежно заглядывает ей в лицо, что у той перехватывает дыхание (это состояние недостатка в воздухе ощущаешь прямо-таки физиологически!). Вот он отбрасывает накидку, закрывающую лицо Елизаветы, властно останавливает её, откровенно разглядывает, крепко, с удовольствием, целует и картинно-нахально подставляет щеку для пощёчины... Внешнее и внутреннее преображение героев происходит на глазах зрителей. И вот уже Елизавета заговорит своим голосом (очень красиво, проникновенно О.Бгавина играет на повышении и понижении голоса, сходя с ангельских высот к страстному шёпоту), по-девчоночьи прыгнет на руки Орлову, смешно, ребячливо коснутся они друг друга кончиками носов и провалятся в пучину страсти - прекрасной и трагической.
Это потом уже будет неистовое, злое отчаянье Орлова на корабле. Это потом он станет метаться, искать голос, с нежностью и укором обращенный к нему: «Алеша!». Это потом он получит царскую награду - небрежный шлепок по щеке: «Это тебе, граф!». Это потом, раздавленный, бесчувственный, он придет на последнее свидание к любимой в комнату пыток. И она, простоволосая, в одной лишь черной рубашке, обернет к нему лицо, светящееся любовью, прильнет, обнимет. И застынут на мгновенье Орлов и Елизавета в последнем, прощальном объятьи. Пока грубо, яростно не оттолкнет она его от себя, а он, попытавшись удержать ее в своих руках, не швырнет в отчаянном бессильи обратно на помост. В финале Орлов, погруженный в сонно-пьяное свое московское болото, завернувшись с головой в тряпье, будет выть: «Скучно мне без тебя, Лиза!». Уже без надежды не только на любовь, но и на царскую милость... Дуэт Оксаны и Виталия Бгавиных (на снимке в центре) - красивый, чувственный, трепетный, где женщина восхитительно женственна, а мужчина великолепно мужествен, - рождает высокое напряжение чувств на сцене и в зале.У Екатерины II (нар.арт.России Марина Русакова - снимок справа) в спектакле всего три сцены. Но каких! Артистка играет обольстительную, умную, волевую женщину, которая использует весь свой богатейший арсенал - и глаза, и жесты, и ямочки на щёчках - для жёсткого и жестокого манипулирования мужчинами. И власть Екатерины такая же жесткая, но обольстительная. Ведь хоть и плачет придворный поэт - мол, «зажали птичку» - все же с искренним восхищением пишет оды Фелице, «киргиз-кайсацкой царице». Это дьявольское обаяние власти, то игриво оглаживающей изящным веером, то усталым барским жестом указывающей на дверь, то награждающей мягкой, но обидной пощечиной, Марина Русакова играет так точно и тонко, что следить за ее актерской работой - невероятное удовольствие!
Удовольствие зрителю доставляет и работа художника Андрея Климова. Это и феерическое костюмное пиршество, и лаконичная, но многофункциональная сценография, позволяющая изменять и преображать сценическое пространство, переносить действие из московского особняка в петербургский дворец, из итальянского палаццо - на корабль, с разводящегося моста - в тюремные казематы. Режиссура Алексея Гирбы - динамичная, ритмичная, изобретательная в построении мизансцен, четко расставляющая акценты, прочерчивающая все линии действия. Лишь иногда это стремительное движение хочется чуточку приостановить, чтобы дать артистам возможность подробнее развить психологически важные сцены.
Жанр спектакля режиссер обозначил как романтическую драму и выдержал его не только в эмоционально высоком тоне, но и в главном - в содержании конфликта между чувством и долгом. Алексей Орлов (в отличие от Петруши Гринёва, не предавшего ни Пугачева, ни императрицу, ни любовь, ни самого себя) предает всех. Прежде всего - себя. И гибнет. Нравственно. Что ж, таковы условия царской охоты, которая пуще неволи морали.
Наталья ПОЧЕРНИНА.
Газета "Смена", 2006 год.
08.10.2006, 1583 просмотра.
