Кто Щепкину ближе... (2011 г.)

Белгородский театральный фестиваль называют Щепкинским.

Разумеется,то, что неподалеку, в селе Красном, в 1788 году Щепкин появился на свет, еще не дает основания говорить об особенном «щепкинском колорите» этого большого театрального действа. А оно регулярно, начиная с 1988 года (в том году отмечалось 200-летие Щепкина) вот уже в восьмой раз совершается в городе Белгороде.

Нынешний театр, во многом увязший в тенетах постмодернизма, казалось бы, очень далек от того, что на русской сцене связано с именем Щепкина. И однако же всё не так плохо. Есть крепкая корректирующая узда для театрального беспредела - это сам господин зритель, «консервативный», «отсталый» (тут эпитетов нашей продвинутой критике не занимать), он как прежде «образует драматические таланты», диктует правила игры и «заказывает музыку». А зритель как всегда чуток тому, полному обертонов звучанию актерских голосов, он поверяет сцену своим жизненным опытом, ему как встарь претит бездушное актерское ремесло, в какой бы суперсовременной обертке оно ни являлось,он ценит подлинное, иначе говоря - щепкинское...

Удивительно! В Белгородском театре, как, впрочем, многих других, должность главрежа вакантна (не здесь говорить о том, хорошо это вообще или плохо), между тем единство актерской школы налицо, актёрский ансамбль - дело на сцене естественное, и если внимательно вглядеться, заметишь и нечто несомненно «щепкинское». Здесь тянутся не к моде, которую сегодня диктует подиум и стандарты сериалов. Здесь ценят натуру актера, своеобычность и неповторимость лица, что в условиях всеобщей усредненности явление достаточно редкое.

Наблюдая театр многие годы, видишь, как вызревают в нём актёрские дарования. Крепнет талант «молодой героини» Вероники Васильевой (амплуа на нынешней сцене редкое, можно сказать исчезающе малая величина). А у неё уже за плечами и Софья в «Горе от ума», и Аксюша из «Леса», Варя в «Вишнёвом саде», да что говорить, она много играет...

На нынешнем фестивале я увидел ее в «Куклах» - фантастическом представлении, сочиненном Валерием Беляковичем по мотивам пьесы Хасинто Грау «Сеньор Пигмалион». Здесь у актрисы и вихрь азартной пластической дьяволиады и деревянная угловатость куклы, её «восчеловечивание», обольщающая воображение графа прелесть и «возвращение» к естеству куклы с ее прозаической механикой. Набирает силу талант Игоря Ткачева: пылкий умница Чацкий и недоросль Буланов из «Леса», на фестивале явился самодовольным хамом - лакеем Яшей в «Вишневом саде».

Основу тона в театре, как сказали бы в старину, задают его мастера Марина Русакова, Виталий Стариков и другие.

Под стать театру и его фестиваль, на котором по традиции господствовала классика, что вполне закономерно. Фестиваль «Актеры России – Михаилу Щепкину» по определению «актерский», и пьесы, представленные на нем, должны быть не иначе как с «хорошими ролями», то есть преимущественно классические. Открывал фестиваль «Вишневый сад» - одна из последних работ Белгородского театра. Мне уже приходилось о нем писать.

«Чайка» из Одесского русского театра привлекла не только превосходным актерским ансамблем, в котором не затерялись ни Треплев молодого Сергея Полякова, ни Заречная столь же молодой Анастасии Швец. Спектакль вновь открыл обаяние вконец заигранной чеховской пьесы, ее художественная первозданность не перечеркивалась измышлениями постмодернистской режиссуры, что стало в наше время истинным бедствием. О «Чайку» сегодня - простите - не стесняются вытирать ноги даже там, где все еще висит шехтелевский занавес с силуэтом крылатой птицы. На этот силуэт как на икону глядело не одно поколение, что сегодня возможно, вызывает особое раздражение.

Не был забыт и главный национальный ваятель «хороших ролей» Н. А. Островский. И актеры Владимирского театра умело воспользовались его мастерством. «На всякого мудреца...», спектакль, поставленный Сергеем Морозовым «в ритме танго», что сегодня, впрочем, не новость - это галерея великолепных портретов: Мамаев Николая Горохова, Мамаева Любови Гордеевой, Крутицкий Михаила Асафова, Глумова Галины Ивановой, Глумов Александра Аладышева, неожиданно моложавая, «на вырост», Манефа Анны Лузгиной...

Естественно, что ни один фестиваль у нас не обходится без «нашего Шекспира». «Укрощение строптивой» Костромского театра, поставленное режиссером Сергеем Кузьмичем, возвращало нас к давней и все еще популярной исполнительской традиции безоглядного, азартного, а порой, прямо скажем, жестокого «укрощения своенравной». Дмитрий Рябов в роли Петруччио вел «прессинг по всему полю». Катарина Нины Мавриной мало-помалу уступала, пока, наконец, не ушла с поля побежденной. Традиция грубоватая, брутальная, но, как принято многими считать, истинно шекспировская.

Что же касается драмы Мережковского «Павел Первый», показанной на фестивале Таганрогским театром, то успех спектакля подтвердил высокую репутацию пьесы с ее динамичным сюжетом об одном из дворцовых переворотов, что всегда будет вызывать интерес отечественного зрителя.

Затрудняюсь сказать, к какому именно жанру принадлежит мрачная фантазия «Дракула» (по роману Б. Стокера), поставленная Валерием Беляковичем, в руководимом им Театре на Юго-Западе.

С одной стороны, герой спектакля - страдающий рыцарь любви без страха и упрека, и в этом качестве сочувствие доброй и несомненно лучшей половины зала ему обеспечено. А с другой... Позвольте, господа! Это же, что там ни говори, самый настоящий вампир, в конце концов! То есть, если напрямик и без экивоков, кровосос, понимаете ли, грубо говоря... Жуть и отвращение! Впрочем, может быть, я не совсем справедлив, поскольку сам принадлежу другой половине зала.

А завершился фестиваль торжественным и мощным театральным «залпом»: три московских театра - Малый, Художественный им. Горького и ЦАТРА посвящали Щепкину лучшее, на что сегодня способны.